Онлайн книга «1977. Кошмар Чапелтауна»
Ноубл достает из кармана пиджака пачку пятерок, наклоняется вперед и засовывает их Радкину в верхний карман. – Заместитель начальника полиции хочет, чтобы вы сходили куда-нибудь с мистером Бартоном, напоили его и проследили, чтобы он как следует повеселился. Типа, не обижайся, чувак и т. п. – Е-мое! – говорит Радкин. – У нас работы по горло, Пит. Вся эта фигня из Престона, да ты еще Боба кинул на эти чертовы почтовые ограбления. А теперь вот и это. У нас нет времени. Я смотрю на столешницу – в ее пластиковой поверхности отражаются лампы. Ноубл наклоняется и похлопывает по верхнему карману Радкина. – Прекрати ныть, Джон, и займись делом. Радкин ждет, пока Ноубл не уйдет, и взрывается: – Сука. Падла гребаная. Мы встаем, неловкие, как пара деревянных марионеток. Эллис сидит за рулем «ровера» и ждет. Бартон – на заднем сиденье, прислонив голову в дредах к стеклу, на нем – огромные штаны и узенькая курточка. Радкин садится к нему. – Куда? Я сажусь вперед. Бартон сидит, уставившись в окно. – Ну, ты чего, Стив? Куда поедем? – Домой, – бормочет он. – Домой? Зачем тебе сейчас домой? Еще только три часа дня. Поехали лучше выпьем все вместе. Бартон знает, что у него нет выбора. Эллис заводит мотор и спрашивает: – Ну так что, куда едем? – В Брэдфорд. В Мэннингем, – говорит Радкин. – Так и быть, в Брэдфорд, – улыбается Эллис. Мы выезжаем с милгартской стоянки. Он включает радио. Я закрываю глаза. Я просыпаюсь, когда мы подъезжаем к Мэннингему, по радио – группа «Уингз», на заднем сиденье – Бартон, как черный призрак. Эллис паркуется у клуба «Нью Адельфай». – Как считаешь, Стив? – спрашивает Радкин. Стив молчит. – Я слышал, неплохое место, – говорит Эллис, и мы выходим из машины. На ступенях вчерашняя блевотина. Внутри «Нью Адельфай» оказывается огромным бальным залом с высокими потолками и бархатистыми обоями. Публика – смешанная, взболтанная и хорошо, бля, встряхнутая, а ведь еще нет и четырех. Я разбит, плечи опущены, голова раскалывается, стриптиза не будет до шести, из динамиков несется какое-то дерьмо в стиле регги: – Твоя мать хочет знать, где ты пропадаешь… Радкин поворачивается к Стиву и говорит: – Видишь, прямо специально для тебя. Стив кивает, и мы усаживаем его в углу под лестницей, ведущей на балкон, я – с одной стороны, Радкин – с другой, Эллис – у барной стойки. Так мы и сидим втроем, молчим, осматриваем зал: черные лица, белые лица. – Знакомых видишь? – спрашивает Радкин. Бартон качает головой. – Это хорошо, а то народ еще подумает, что ты у нас стукачом заделался. Нам ведь это ни к чему, правда? Эллис возвращается с полным подносом пивных кружек и стопок. Он подает Бартону большой стакан рома с кока-колой. – На-ка, выпей. – Эй, Стив, – смеется Радкин. – Ты здесь часто бываешь? Мы смеемся. Стив нет. Пройдет еще много времени, прежде чем он снова начнет смеяться. Эллис возвращается к стойке и приносит новые напитки, новые порции рома с кока-колой, мы выпиваем их – он опять идет к стойке. И мы сидим вчетвером, говорим о том о сем, бесконечный регги, таксисты-пакистанцы снуют туда-сюда, шлюхи выламываются на танцполе, старперы дуются в домино, крысоподобные белые пацаны в свитерочках с V-образным вырезом на голое тело, жирномордые черные, покачивающие головами в такт музыке. – Что ты видишь ночью, когда стоишь под звездным небом… Радкин и Эллис сидят голова к голове, прикалываются над одной из баб, сидящих за стойкой, она показывает им пальцами «розетку». – Останься дома, сестренка, останься дома… Внезапно Бартон наклоняется ко мне через стол, его рука – на моем плече, глаза пожелтели, изо рта воняет. Он говорит: – Вся эта херня про Кенни и Мари, это что – правда? Я смотрю на него, на тесную курточку и обвислые штаны, но вижу его в Брюхе под серым одеялом, вижу, как дергается его рука, вижу журналы на полу. – Ты должен мне сказать. Я знаю, ты корешишься с Кенни и Джо Ро. Я ничего не собираюсь делать, мне просто надо знать. Я снимаю его руку со своей и отталкиваю, кидая ему в лицо: – Да мне насрать на твои проблемы. Тебе, парень, самому надо быть в курсе. Он откидывается на спинку стула, Радкин кидает ему еще одну сигарету, Эллис снова идет к стойке и приносит новые напитки, новые порции рома с кока-колой, а регги все никак не сдохнет: – Беги-беги, малышка, далеко не убежишь… Когда я снова смотрю на часы, оказывается, что уже почти шесть, и я хочу исчезнуть, исчезнуть, как Стив, который к этому времени уже набухался как следует, голова – на столе, дреды – в пепельнице. Музыка прекращается, микрофон воет на весь зал, прожектор высвечивает тяжелый красный занавес в глубине сцены. Заиграла «АББА», «королева танца», занавес раздвигается, за ним обнаруживается дряблая брюнетка в покрытом блестками купальнике с остекленевшим взглядом и расслабленными конечностями. – Наша глупая макака пропустит все самое интересное, – говорит Эллис заплетающимся языком, кивая в сторону Бартона. Брюнетка начинает подавать признаки жизни. – Майк, ты меня, бля, достал, – шипит на него Радкин, вставая и направляясь к лестнице на балкон. – Что это ему за вожжа под хвост попала? – Тебе надо учиться людей понимать, на хрен. Майк снова заводится, стеная, скуля, зализывая раны. – Последи лучше за нашей Спящей красавицей, – говорю я и иду за Радкиным на лестницу. Он стоит, облокотившись на перила балкона, глядя на блеклую стриптизершу. – Отличный вид, – говорю я, локоть к локтю на перилах. Все мужики внизу стоят лицом к сцене, бабы трутся между ними, одна из них подкидывает вверх несколько орешков и ловит их в декольте. Радкин крутит виски на дне стакана и говорит: – Ты же знаешь, как теперь все будет, да? Думаю, ну вот, бля, начинается, говорю: – Нет. А как теперь все будет? |