Книга Икс или игрек?, страница 9 – Агата Кристи

Миссис О'Рурк встала из-за стола, свирепо улыбнулась малышке и тяжело, вперевалку пошла из столовой.

– Га-га-га! – довольно проговорила Бетти и стукнула ложкой по столу.

Таппенс с улыбкой спросила:

– А на самом деле что у нее значит «на-тси»?

Миссис Спрот покраснела и призналась:

– Боюсь, что так она говорит, когда ей кто-то или что-то не по вкусу.

– Я так и подумала, – кивнула Таппенс.

И обе женщины рассмеялись.

– Понимаете, – сказала миссис Спрот, – у миссис О'Рурк доброе сердце, но она производит довольно устрашающее впечатление, – этот ее бас, и борода, ну и вообще.

Бетти, склонив головку, промурлыкала новой тете что-то ласковое.

– А вы, миссис Бленкенсоп, ей понравились, – с легким ревнивым холодком в голосе повторила миссис Спрот.

Таппенс поторопилась сгладить неловкость.

– Маленьких всегда привлекает новое лицо, кто же этого не знает, – с улыбкой заметила она.

Дверь столовой отворилась, вошли майор Блетчли и Томми.

– Ах, мистер Медоуз, – сразу оживившись, кокетливо сказала Таппенс. – Видите, я вас обогнала. Первая пришла к финишу. Но кое-что от завтрака я для вас оставила.

И пальчиком указала ему на стул рядом с собой. Однако Томми, пробормотав какие-то невнятные слова благодарности, уселся у противоположного конца стола.

Бетти Спрот произнесла: «Пуфф!» – и обрызгала молоком майора Блетчли. На лице у него сразу появилось до глупости довольное выражение.

– А как сегодня поживает наша маленькая мисс Ку-ку? – просюсюкал он и выглянул из-за газеты.

Бетти зашлась от восторга.

Таппенс одолевали серьезные сомнения. «Наверно, какая-то ошибка, – думала она. – Не может быть, чтобы здесь, среди этих людей, творились черные дела. Это просто невозможно!»

Поверить, что в «Сан-Суси» располагается штаб пятой колонны, можно только имея вывернутые мозги, как у Белой королевы из «Алисы» [21] .

На террасе в углу сидела мисс Минтон и усердно работала спицами.

Мисс Минтон была худощава и угловата, носила голубые свитера и вешала на шею разные цепочки или ожерелья из крупных бусин. Юбки у нее были из твида, но вытянутые и обвисшие сзади. Появлению Таппенс она откровенно обрадовалась.

– Доброе утро, миссис Бленкенсоп! Надеюсь, вы хорошо спали?

Миссис Бленкенсоп призналась, что первые две-три ночи на новом месте всегда спит неважно. Мисс Минтон сказала, что вот совпадение, и она тоже.

Миссис Бленкенсоп подивилась этому совпадению и восхитилась узорам на вязанье у мисс Минтон. Та, покраснев от удовольствия, разложила на столе свою работу. Да, действительно, это довольно редкая вязка, но, в сущности, очень простая. Если миссис Бленкенсоп захочет, мисс Минтон ее научит. Ах, это так любезно со стороны мисс Минтон, но миссис Бленкенсоп такая бездарная ученица, она вообще вяжет довольно плохо, а узорная вязка ей тем более не по зубам. Вот что-нибудь несложное, например, подшлемники вязать – это она может. Хотя она, видимо, и сейчас уже где-то напутала. Похоже, что-то не так, как вам кажется?

Мисс Минтон бросила взгляд специалиста на серо-зеленую работу Таппенс. И сразу же тактично указала на ошибку, Таппенс протянула ей свое вязанье, та привела его в порядок и вернула.

Не стоит благодарности, с покровительной любезностью сказала она. Ей это не составило ни малейшего труда. Она уже столько лет вяжет.

– А я занялась вязаньем, только когда началась эта ужасная война, – призналась Таппенс. – Но теперь нет сил сидеть сложа руки, не правда ли? Надо хоть что-то делать.

– Да, да, конечно. У вас ведь сын во флоте, кажется, я слышала, вы вчера говорили?

– Да, мой старший. Чудесный мальчик, хоть и не подобает матери хватить своих детей. А второй мой сын в авиации, ну а третий, меньшенький, Сирил, воюет во Франции.

– Ах, господи! Как же вы, должно быть, изводитесь от беспокойства!

А Таппенс подумала: «Дерек, родной мой! Где-то там, в аду и хаосе... А я здесь строю из себя дурочку, изображая на публике то, что чувствую в самом деле».

Вслух она напыщенно произнесла:

– Мы все обязаны сейчас быть храбрыми. Будем надеяться, что скоро это все кончится. Я на днях слышала из весьма авторитетного источника, что больше двух-трех месяцев немцам не продержаться.

Мисс Минтон так горячо закивала, что бусы забрякали у нее на шее.

– Да, да! А мне еще говорили, – она таинственно понизила голос, – что Гитлер болен неизлечимой болезнью и к осени он полностью потеряет рассудок.

Таппенс живо подхватила:

– И блицкриг – их последнее усилие. В Германии, говорят, кошмарная нехватка всего. Рабочие на заводах ропщут. Вся эта их затея скоро провалится.

– Что? Что такое?

На террасу вышли супруги Кейли, и мистер Кейли брюзгливо поинтересовался, о чем идет речь. Он расположился в шезлонге, жена укутала ему колени пледом. И он еще раз сердито спросил:

– Что вы тут такое говорили?

– Мы говорили, – ответила мисс Минтон, – что война к осени кончится.

– Вздор, – буркнул мистер Кейли. – Эта война продлится по меньшей мере шесть лет.

– Ой, мистер Кейли, – испугалась миссис Бленкенсоп, – неужели вы в самом деле такого мнения?

Мистер Кейли опасливо огляделся.

– Боюсь, нет ли тут сквозняка, – проворчал он. – Пожалуй, мне лучше отодвинуться в угол.

Состоялось перемещение мистера Кейли. Его жена, женщина с постоянно озабоченным выражением лица, по-видимому не имевшая в жизни другой цели, помимо обслуживания мужа, подкладывала ему подушечки и подтыкала плед, то и дело справляясь:

– Так будет хорошо, Элфред? Тебе так удобно? Может, дать тебе темные очки? Сегодня слишком яркое солнце.

– Нет, нет, – с раздражением отвечал мистер Кейли. – Сделай милость, не суетись, Элизабет. Мое кашне у тебя? Да нет же, шелковое! Ну, хорошо, не важно. Один раз сойдет и это. Но я не хочу перегревать горло, а шерсть на таком солнце... нет, пожалуй, все-таки тебе лучше сходить за шелковым. – После чего мистер Кейли вновь удостоил вниманием проблемы, представляющие общественный интерес. – Да, – подтвердил он. – По моей оценке, не менее шести.