Онлайн книга «Хочу бабу на роликах!»
|
Вечером отвезу тебя на новую квартиру. Все, пока! – Дорогая моя, идемте в мой кабинет, нам надо, так сказать, оформить наши отношения. Эмма вас проинструктировала? – Да-да, конечно. А сегодня будет репетиция? – Нет, репетиции не будет, хотя должна была быть, тут накладка, попал в аварию Мешков, пришлось искать замену, я просто на уши встал, но нашел, думаю, этот вариант даже лучше, я вас сегодня познакомлю, он должен появиться с минуты на минуту. – Михаил Леонардович! Михаил Леонардович! – ворвалась с воплем какая-то крохотная девушка. Таким обычно дают прозвище «Кнопка». – Буракова сказала, что не хочет с нами контракт подписывать, а еще звонил Разуваев – это вообще конец света, а здешние говорят, что мы им как бельмо на глазу! – Кнопка, познакомься, это Александра Андреевна Соболева! – Да? Надо же! Очень приятно! Только у нас накладка на накладке, прямо голова пухнет – ой, вы не пугайтесь, так всегда, до премьеры каждую минуту что-то случается, а потом вдруг все как-то утрясается, только нервов не хватает. Ох нервы, нервы! Приглядевшись повнимательнее, я увидела, что Кнопка (я угадала! Подумать только!) не так уж молода, наверное, моя ровесница. – Беби, я не представил вам мою незаменимую помощницу Кнопку – Катеньку, вернее, Екатерину Великую, как у нас еще ее зовут! Это моя правая рука и левая, и вообще, без нее я ноль! Екатерина Великая зарделась. Было понятно, что она давно и безнадежно влюблена в Лобова, которому было хорошо за пятьдесят. – Михаил Леонардович, умоляю, со здешними надо разобраться прямо сейчас, иначе геморрой грозит стать гнойным! – Кнопка, твои доводы невозможно оспаривать! Беби, простите, я вас тут оставлю минут на десять, вы уж не обессудьте. Я мигом! Они исчезли. Я осталась одна в кабинете. Я была даже рада этой передышке. Хоть смогу слово вымолвить, когда он вернется. Огляделась. В кабинете висели афиши знаменитых лобовских спектаклей, в которых играли самые лучшие, самые знаменитые артисты. И он взял мою скромную пьеску! В этот момент дверь распахнулась и на пороге возник… Глеб. Кажется, он стал еще красивее, если такое вообще возможно. У меня, наверное, подкосились бы ноги, если бы я стояла. – Сашка? Ты? Что ты тут делаешь? – Привет, Глеб! – Сашка, я страшно рад! Куда ты запропастилась? Можно тебя поцеловать? – Не стоит. – Нет, ну чего угодно я мог ожидать, только не тебя! – А ты что тут делаешь? – Да вот пришел к Лобову, он мне пьесу прислал, предложил главную роль… И он помахал папочкой с надписью "А. Соболева. «Хочу бабу на роликах!». Он явно ничего не сопоставил. – Да? И ты будешь в ней играть? – Конечно, давно мечтал сыграть в хорошей комедии, к тому же роль как будто на меня написана. Нет, так в жизни не бывает, так бывает только в кино! Вот об этом моменте я и мечтала, вернее, даже не смела мечтать – его мне намечтала Дуня! Но это еще не кульминация. – Сашка, как ты живешь? Где ты? Мне тебя очень не хватает. – Глеб, не надо! – поморщилась я. – А ты изменилась, стала совсем другая… Да, я тут видел твой портрет в «Огоньке». Ты стала лучше. Интереснее, даже как-то моложе… Но все-таки что ты тут делаешь? – Глеб, а как здоровье Светланы Георгиевны? – Да ничего… Черт, какая глупая ситуация… Сидим тут и ведем светскую беседу – бред, сюр! Сашка, я просто глазам не верю… Ты что, работаешь у Лобова? Это была твоя идея, чтобы он меня пригласил? – Боже, нет, я у него не работаю, и мне бы такое в голову не пришло, – покривила я душой. – Я пришла поговорить с ним, а его вызвали. – Ты, наверное, у бабушки живешь, да? – Нет, бабушка умерла еще летом. – Ах ты господи… Прости, не знал. Сидим и говорим как чужие… – Мы и есть теперь чужие. А ты с кем сейчас, все еще с Яной? Она пикантная, ничего не скажешь. – Прекрати! – Хорошо, молчу. Это действительно не мое дело. Дверь опять распахнулась. Вернулся Лобов. – Глеб Евгеньич, голубчик ты мой! Я смотрю, вы уже познакомились. Какой у нас, оказывается, очаровательный автор, вы не находите? – Автор? Какой автор? – опешил Глеб. – Да вот же Александра Соболева собственной персоной, ну а нашего замечательного Глеба Ордынцева вы наверняка узнали. – Узнала, тем более что это мой бывший муж. Глеб дернулся. – То есть как? – удивился Лобов. По его выразительному актерскому лицу я сразу уловила – удивление сменилось испугом: а вдруг Глеб откажется играть в нашей пьесе или я взбрыкну… Вот это была уже кульминация, о такой мечтает каждая оскорбленная женщина, но мое торжество омрачала одна крохотная деталь больше не люблю Глеба. И, несмотря на его сногсшибательную красоту, он меня больше не волнует. Очевидно, написав пьесу, я выплеснула свою обиду, а заодно и любовь. Огромная радость освобождения заполнила меня, но неожиданно в душе начала оживать обида на Алекса. Неужели обязательно нужна какая-то обида? Глупо. Не хочу! Душа, конечно, обязана трудиться, как сказал поэт, но ведь не над обидой же. Я поняла, что в последнее время в моей душе обида сменялась музыкой Хачатуряна, а та в свою очередь снова обидой. Нет, нет, больше этого не будет. – Беби, о чем вы задумались? – вернул меня к действительности голос Лобова. – Просто мне все это в новинку… – Друзья мои, я очень надеюсь, что ваша столь водевильно-эффектная встреча не помешает деловым взаимоотношениям? Александра Андреевна, вы не возражаете, если Глеб Евгеньевич… Роль как будто для него… и вообще… Глеб Евгеньевич, а вы, надеюсь, не откажетесь от роли, мы же цивилизованные люди… Глеб в задумчивости смотрел на меня. И вдруг в глазах его мелькнул лукавый огонек. Я прекрасно поняла, что он означает. Глеб, видимо, решил, что легко вновь меня завоюет, если сыграет в моей пьесе. – Нет-нет, я, разумеется, буду играть. Мы с Сашенькой вполне цивилизованные люди, и то, что мы когда-то были женаты, никоим образом не повлияет… Правда, Саша? – Ну разумеется! Я вполне согласна с Глебом. – Вот и чудесно, сейчас подпишем договор – и, как говорит наша Кнопка, вперед и с песней!
…Через час мы вышли на улицу. Погода была довольно скверная. Глеб посмотрел на часы. |