Онлайн книга «Шестьдесят рассказов»
|
— Вы можете себя защитить? — У меня есть некоторые идеи. Несколько таких себе идеек. — А можно мне посмотреть на изумруд? — Можно. Идемте сюда. — Спасибо. Наконец-то я смогу сказать вам спасибо. О, какая внушительная штука, что это такое? — Это большой палец вора, увеличенный в тридцать раз. Бронза. Я использую его в своей работе. — Впечатляет, если, конечно, верить в подобные вещи. Ха-ха. Я совсем не хочу… — А какое мне дело? Какое мне дело? Изумрудик, это Лили. Лили, это изумруд. — Enchante [84] ,- сказал изумруд, — Вы очень симпатичная юная женщина. — Этот изумруд совсем молод, — сказала Лили. — Молодой, но такой хороший. Я не верю своим глазам. — Не кажется ли вам, что это профессиональное заболевание? — сказал изумруд. — Вандермастер хочет жить дважды! — О, как отвратительно, как отвратительно! — В детстве он был очень беден! Беден как церковная крыса! — Омерзительная самоуверенность! Наглое высокомерие! — Он хочет… любви! Любви! По-видимому, с какой - либо другой личностью! — Немыслимое безмыслие! — Мы пообедаем его извилинами! — Мы прочистим канавы его волосами! — Как тебя звать, приятель? — Меня зовут Пень, и я дымлюсь от бешенства! — Меня зовут Ухаб, и я готов взорваться! — Я думаю, нам пора обнажить обнаженные пики! — Я думаю, нам пора взяться за факелы и смолу! — Жить вторично! С начала! Ab ovof Сама уже эта концепция до глубины души возмущает наш разум! — Мы сдерем белое мясо с его костей! — Это относится и к его проклятому псу! — Алло, это Бешеная Молл? — Да, кто это? — Моя фамилия Взмыльник. — Редактор? — Редактор-самодержец, так будет вернее. — Да, мистер Взмыльник, а как называется ваш орган, я не припоминаю, чтобы Лили упоминала… — «Мир». Я его создал. Если «Мир» прекрасен и многообразен, это потому, что я прекрасен и многообразен. Если «Мир» уныл и печален, это потому, что я уныл и печален. Если «Мир» тебя не любит, это потому, что я тебя не люблю. А если я тебя не люблю, крошка… — Можете не продолжать. — Послушайте, Молл, я не удовлетворен тем, что получаю от Лили. Она не дает мне ничего жареного. Я решил заняться этой историей лично, прямо с настоящего момента. — Ее материалы лишены глубокого проникновения и всестороннего охвата? — Кровишша, вот что нам нужно, кровишша реальная или психологическая, а этот ее жалкий щебет… как бы то ни было, я сослал ее в Детройт. — Только не в Детройт! — Она будет младшим ночным клерком бюро газетных вырезок нашего Детройтского отделения. Она стоит сейчас тут, прямо передо мной, с упакованными чемоданами, пеплом на волосах и билетом в зубах. — Почему в зубах? — Руки нужны ей для другого дела: чтобы раздирать на себе одежды. — Ладно, мистер Взмыльник, пришлите ее сюда еще разок. Тут появились новые плохие новости. Очень, очень плохие новые плохие новости. — Великолепно! Молл кладет трубку и выплакивает все слезы, какие она может выплакать, одну, вторую, третью. Берет ком глины и расшлепывает его Библией в лепешку. — Посмотрим-ка, что у меня есть? — У меня есть мазь Я-Я, как раз то, что надо. — У меня есть мазь гнева, мазь «С глаз долой», мазь смятения, беда-трава и вода войны. — У меня есть кладбищенская земля, соль и кориандр — достаточно кориандра, чтобы нагрузить корабль. Ароматный кориандр. Волшебный, волшебный кориандр. — Я сглажу сучьего кота. Отправлю его червям на прокорм. — Слушайте и внемлите, о сыны умудренных, о чем взывает к вам сей безмерно драгоценный камень! — Я изведу этого гада под корень. Если мои средства подействуют. Никогда ведь не знаешь наверняка, в том - то вся и зараза. И где этот Папаша? — Теперь добавим немного двале, немного толченого фиалкового корня… Молл лепит из глины маленькую человеческую фигурку. — Да будет так! — А что случилось, они подогнали к задней двери здоровый грузовик. — Так. — Их было четверо, а может, их было восьмеро. — Так. — Было два часа ночи, или три часа ночи, или четыре часа ночи — тут я не уверен. — Так. — Это были здоровые волосатые мужики с веревками и толстыми тряпками, как у переносчиков мебели, а еще у них была тележка и «пойдем со мной», сделанные из колючей проволоки, — эта такая петля размером чтобы можно было надеть на голову, с деревянной ручкой… — Так. — Они обернули изумруд тряпками, положили на тележку, закрутили веревками, спустили по лестнице, вывезли через дверь и загрузили в кузов. — Они применяли Ступню? — Нет, они не применяли Ступню, их сопровождали четыре колдуна. — Какие колдуны? — Колдуны Олдрин, Эндрин, Линдейн и Дилдрин [85] . Злые колдуны. — Вы с ними знакомы. — Только понаслышке. А Вандермастер стоял рядом и смотрел, извергая из ноздрей клубы 1,1,2,2-тетрахлорэтана. — Это токсично. — В высшей степени. Я ошеломленно бродила по комнате, натыкалась на мебель, пыталась держаться за стенки, но стенки куда-то валились, и я повалилась вслед за ними, все еще пытаясь удержаться. — Эти колдуны, они делали что-нибудь с вами? — Пинали меня в ребра, когда я упала. Пинали острыми носками сапог. Я очнулась обезизумрудевшей. — Да. Что ж, я думаю, нам нужно подключить к делу огромные возможности нашей организации. «Мира». От моря до сверкающего моря до сверкающего моря [86] . Я подниму по тревоге все наши отделения. |