Книга Забытая мелодия, страница 38 – Элен Алекс

— Лиз! — крикнул ей Ричард.

Но Лиз его не слушала.

— Лиз, черт возьми, остановись! — крикнул Ричард.

И он действительно выстрелил.

Но только целился он не в Лиз, а в люстру, которая висела впереди в метрах четырех у Лиз на пути. И он пробил провод, на котором висела люстра, и она упала у Лиз на дороге и разлетелась на тысячи мелких осколков.

А Лиз, защищаясь от этих осколков, зажмурилась и, резко перегнувшись через ручку своей инвалидной коляски, упала на пол.

Ричард и не думал причинять ей боль. Он только хотел остановить ее.

Но только этого не знали полицейские, получившие команду взламывать двери сразу же после услышанного выстрела и стрелять в мужчину, если у него в руках будет пистолет.

Полицейские уже минут десять назад подъехали к дому. Их вызвали родственники девушки, которая заехала в этот дом на инвалидной коляске. Видели ли ее соседи?

Да, соседи ее видели, а минут двадцать назад они даже слышали выстрелы, но не придали этому никакого значения, потому что знали, что в этом доме есть официально зарегистрированный тир для разминки из настоящих пистолетов. Это сейчас очень даже модно, и такой тир есть в каждом солидном доме.

Но так как в этот дом была вызвана полиция, то что-то тут было не так. И поэтому полицейские получили команду вламываться в дом после очередного выстрела, что они и сделали.

И они увидели, как из инвалидного кресла упала на пол девушка. А в глубине комнаты резко направил на них пистолет мужчина.

И полицейские открыли огонь.

И когда на место происшествия прибыла медицинская машина, врачи констатировали у Ричарда мгновенную смерть. Он умер сразу же, как только первая случайная пуля полицейских попала ему прямо в сердце.

А вот жизни Лиз практически ничего не угрожало.

Врачи чуть позже определили, что с девушкой, выпавшей из инвалидного кресла, ничего особо страшного не произошло, просто она находится в глубоком обмороке. А ранений у нее почти никаких нет, за исключением множества ссадин из-за осколков большой люстры, так что жить она, по всей вероятности, будет еще очень долго.

Родители Ричарда подняли на ноги всех лучших адвокатов в городе, чтоб только повесить на Лиз покушение на убийство. Ведь мотив у нее был тот, что надо: она стала инвалидом благодаря их холеному сыночку.

Но у них уже ничего не получилось.

Потому что, во-первых, Лиз пришла в дом без оружия, а того, что его и так будет полон весь дом, она не могла знать. Во-вторых, у Лиз не было в руках пистолета в самый решающий момент, а в-третьих, она была беременна, а это было уже совсем смягчающим обстоятельством.

И еще, и это главное, Лиз никогда не смогла бы выстрелить в человека. Она никогда не смогла бы это сделать.

С той поры прошло уже десять лет, а почему я решил рассказать вам эту историю именно сейчас, даже и сам не знаю.

А впрочем, эта история и теперь не дает покоя всем. Местные сплетники до сих пор треплют языками о том, кто был тогда прав, а кто не прав.

И только я, Денни Валентино, знаю, что никто ни в чем не виноват, и что на все воля Божья, и что еще никому и никогда не удалось спланировать и предсказать свою судьбу.

Я до сих пор дружу с Лиз, она все так же великолепна, и на нее оглядываются на улице, когда она идет по ней, неторопливо и грациозно переставляя свои длинные, стройные ноги. Да-да, вы не ослышались. Когда Лиз очнулась от того последнего глубокого обморока, то оказалось, что она снова чувствует свои ноги. Как будто смерть Ричарда сняла с нее это ужасное заклятье. Но только танцевать ей с тех пор совершенно расхотелось, она и из дома-то не так уж часто выходит.

Я сам частенько забираю сына Лиз из школы и играю с ним в футбол. Ведь мальчишка должен заниматься спортом, а у него на уме — один рояль.

Кстати, он уже пишет неплохую музыку, и откуда это у него, никто не знает.

— Денни, — сказал он мне однажды, — ты знал моего отца?

— О да, — сказал я, — конечно, я знал его.

— Он был неплохой человек? — спросил меня тогда сын Лиз.

— О да, — сказал я, — это был очень достойный человек.

— Но? — сказал тогда сын Лиз.

Я развел руками.

— Просто он оказался не в том месте и не в тот час, — сказал ему я.

И что я мог ему еще сказать?

А у сестры Лиз семеро детей и муж, целыми днями лежащий на диване. Так что к Лиз она выбирается очень редко. Зато сама Лиз частенько ее навещает и всегда привозит целую кучу подарков и лакомств ей и ее многочисленным деткам.

Вот так мы и живем, как можем, потихонечку, ведь никто, слышите, никто не может подсказать нам, как именно надо жить. И только лишь «Забытая мелодия» вдруг иногда напомнит нам о тех, кого когда-то мы любили.

Но моя история была бы не совсем полной, если бы я не рассказал, что однажды, в один солнечный и хороший день, к Лиз пришел Николя.

— Лиз, — сказал, смущаясь, Николя. — Я долго думал. Потому что то, что я хочу сказать, очень важно для меня. И я очень огорчусь. Если услышу отрицательный ответ. — Николя еще немного подумал. — Но, даже если я услышу отрицательный ответ, — сказал он чуть позже, — я приду снова и снова.

Лиз улыбнулась. И это приободрило Николя, грозу местного шоу-бизнеса, а то видели бы вы, как он смущался.

— Да говорите уже, — сказала Лиз, — а то мы все уже утомились.

И я, и сын Лиз стояли здесь же и всем своим видом сразу стали показывать, как мы все уже утомились.

— Выходите за меня замуж, — сказал тогда без обиняков Николя.

Мы с сыном Лиз повернулись и стали вопросительно смотреть на Лиз. Она задумалась.

— Или вам нужно время? — поспешно сказал Николя.

Лиз покачала головой.

— Нет, — улыбнулась Лиз, — я уже подумала. Я согласна.

И монстр Николя облегченно вздохнул и прижал руки к груди, к той части, где находится сердце. Надо же. А я и не заметил, что он тоже успел влюбиться и запустить Лиз так глубоко в свою душу.

А Лиз подошла к нему, привстала на цыпочки и нежно погладила его по голове. Тогда он очень осторожно обнял ее своими огромными руками, и мы все видели, что глаза у Николя заблестели, а когда он их прикрыл, обнимая свою тоненькую Лиз, то из-под век у него выбрались две большие прозрачные капли и побежали по гладко выбритым щекам.

А если вам покажется, что Лиз слишком быстро дала свое согласие, то я так не думаю.

Слишком запутанными тропами порой судьба ведет нас к нашему счастью. Но никогда не надо терять веры в то, что абсолютно для всех людей на этом свете радостно сияет солнце, цветут цветы и дует легкий бриз.