Онлайн книга «Философы с большой дороги»
|
Я открыл клетку: Фалес принюхался к воздуху свободы, потом, легонько постукивая когтями – точь-в-точь, пони-змудзин, цокаюший копытами, - выбрался наружу и был таков. Осознавал ли он, что если истинными ценностями для него были козий сыр и ливерная колбаса, то побег из клетки был величайшей ошибкой? * * * Я простоял там довольно долго, ожидая, что сейчас где-нибудь рядом начнут крушить дверь или затеют перестрелку. Вокруг было удивительно тихо. Даже смешно... Шок от ужаса Прошло уже несколько дней, но меня так и не избили, наемный убийца не всадил мне на улице нож под ребра, никто не пытался меня застрелить. Невероятно: просыпаясь рано утром, я чувствую, что пора вставать; настроение – лучше некуда, а моему здоровью может позавидовать любой дервиш, отплясывающий зикр. В мои лета в этом есть что-то неприличное, однако это не повод валяться в постели и бездельничать. В кухне я обнаруживаю Юбера. Стол перед ним завален пистолетами, еще какими-то оружейными железками, а он сидит и на все это безучастно смотрит, как человек, слишком много заказавший в ресторане и понимающий, что съесть все это ему не по силам. Время от времени Юпп извлекает из этой кучи какую-нибудь пушку или глушитель и складывает в большой оранжевый мешок. – Я ведь сдрейфил тогда, – вдруг произносит Юпп. – Ты единственный, кому я могу в этом признаться. Молчаливая пауза. Наконец сообразив, о чем это он, я подаю голос: – Я бы тогда не догадался... По твоему-то виду... – Да? Может, и впрямь... Храбрец просто держит страх в себе... Трусит, но вида не подает. – А что было бы, окажись у меня тогда деньги? – Ничего. Разживился бы деньгами – и остался бы никем... – Я одного не возьму в толк: я вроде говорил портье, что с деньгами у меня – полный швах... Как же так, ты что, не слышал? – Может, просто не хотел слышать... Перед нашим мысленным взором проносится вереница воспоминаний. Прощание – Что ты теперь собираешься делать? – поинтересовался я. Я никогда не видел, чтобы Юпп так долго сидел в задумчивости. – С моим-то криминальным прошлым? Куда ж такому матерому преступнику, как я? Только в тюрягу. Он говорил это совершенно всерьез. Юпп хотел отправиться в тюрьму – не прибегая к традиционному посредничеству полиции. План заключался в следующем: ворваться в Ле Бомметт (тюрьму особо строгого режима, заметим на минуточку) и вызвать Эмиля, главного тамошнего пахана, на дуэль, на смертный бой, так сказать. Я обратил внимание Юппа на то, что тюрьма особо строгого режима – не самое удобное место для дуэлей. – Это верно, – кивнул он, – но подумай. Охранять-то ее охраняют... Да только главная их забота – как бы оттуда кто-нибудь не вышел, а я хочу туда войти... И не забудь, что здание я знаю, как свои пять пальцев. Включив на полную громкость радио, Юпп вытащил из кучи оружия на столе «Мак-10» и, нажав на курок, аккуратно снес часть стены, отделявшую кухню от моей спальни. – Посмотрим, что скажет Эмиль на это. – Почему бы тебе просто не уехать куда-нибудь и жить там в свое удовольствие? – У меня осталось совсем мало времени. А людей, которых бы мне хотелось напоследок увидеть, за решеткой куда больше, чем на свободе. И еще – сидеть на вилле с бассейном и ждать... Не хочу... Мне хочется увидеть, какая рожа будет у Эмиля, когда я ворвусь к нему в камеру. И еще – чтобы у нас с ним был честный бой, пусть побесится. Увидеть его рожу и всадить в эту рожу пулю – ты не понимаешь! Ну а если я и после этого останусь жив... Тогда мне, видать, и впрямь пора расслабиться... Я попытался отговорить Юппа. Но, в конце концов, каждый выбирает для себя: один озабочен тем, что надо бы ванную кафелем отделать, другой тюрьму хочет штурмовать: старые счеты никому не дают покоя. Юпп застегнул сумку. – Знаешь, если меня все-таки схватят... Я всегда могу отговориться, что решил сам сесть за решетку, потому как на полицию в этом деле полагаться без толку. Хотя бы афоризм от меня останется. Всегда играй на опережение, Эдди. Порывшись в кармане, Юпп вытащил монетку и подбросил ее в воздух, кивнув мне – лови. Удивительно – я ее поймал! Монетка была немного неправильной формы, изготовлена из электрона - сплава золота и серебра. На аверсе – лежащий лев, голова повернута назад... Я узнал ее сразу. Золотой статер. Такие чеканили на самой заре милетского царства... Две с половиной тысячи лет назад. Путешественница во времени, поразительно хорошо сохранившаяся... – Может, ею расплачивались и твои ребята, – усмехнулся Юбер. – Хотел оставить тебе что-нибудь на память. В случае чего, ее можно пронести с собой в тюрьму или купить на нее выпивку, если станет совсем уж худо. Золотой статер – не его ли заработал Фалес, скупив маслодавильни? Или то было жалованье, которого так алкали Горгий и Протагор и так чурался Сократ? Или же это добыча каких-нибудь ионийских налетчиков, орудовавших посреди этих плодородных земель, что подарили миру монету и мысль, навеки научив нас, как чеканить то и другое и даже на металле оставлять отпечаток нашего сознания. Странно, но, держа на ладони этот статер, я чувствовал необъяснимую близость к самим его чеканщикам – так, словно я пожимал им руку. Юпп закатал рукав свитера, открыв жирную букву «Z», черневшую у него на плече. Татуировка была выполнена столь основательно, что начинало казаться, будто это не Юпп отмечен татуировкой, а татуировка - Юппом. – «Z»: с этой же буквы, ты говорил, начинается ваше «zetesis» – постижение, да? – улыбнулся он. |