Онлайн книга «Толчок восемь баллов»
|
* * * В Летнем саду на берегу пруда Николай в окружении фрейлин кормил лебедей. Каждая держала в руках кулек с кормом, и государь вот уже несколько раз подряд воспользовался услугами одной и той же фрейлины. Это было тут же замечено стоявшими наверху придворными. — Поздравляю. Сегодня государь особенно благосклонен к вашей дочери… Я искренне рад за вас. — Спасибо, мой" друг! Ваше последнее повышение в чине благодаря очарованию вашей жены меня тоже очень радует!.. Вдруг все лебеди как по команде повернулись и поплыли к другому берегу. Царь растерянно посмотрел им вослед и увидел на противоположном берегу Машу. Лебеди подплыли к Маше, вытянули к ней шеи, что-то залопотали. Маша рассмеялась. Лебеди тоже… Николай грозно крикнул Маше: — Сударыня! Благоволите подойти ко мне! — С удовольствием, ваше величество, — ответила Маша и легкой, грациозной походкой направилась к царю. Лебеди поплыли за ней. Царь невольно залюбовался Машей, расправил усы, придал лицу томность и спросил: — Кто вы, дитя мое? — Меня зовут Мария, ваше величество, — улыбнулась Маша. Фрейлины презрительно разглядывали Машу. Одна достаточно громко сказала по-французски: — Она даже реверанс не может сделать!.. — А что такое «реверанс»? — тут же спросила по-французски Маша, чем привела царя в неслыханное удивление! — И одета как чучело!., — сказала другая фрейлина по-немецки. — Что вы говорите? — огорчилась Маша на немецком языке. — А мне казалось, что вполне прилично… Очень жаль. — Она вообще выглядит отвратительно! — по-английски сказала третья фрейлина. Маша совсем было расстроилась, но посмотрела на царя и спросила его по-русски: — Это действительно так, ваше величество? Николай оправился от изумления и поспешил успокоить Машу: — Что вы! Что вы, дитя мое!.. Это шутки… — Николай гневно повернулся к фрейлинам: — Это недобрые и недостойные шутки! Он любезно взял Машу под руку и повел по аллее Летнего сада. — Откуда вы знаете языки, дорогая Мари? — спросил Николай. — Я их не знаю, ваше величество… Я просто слышу и стараюсь понять… А уж отвечается как-то само по себе. — Но это невозможно! — Возможно, ваше величество. Нужно быть только очень внимательной к людям. Вы никогда не пробовали? — М-м-м… Прелестница!.. — Николай прильнул губами к руке Маши. — Поедемте ко мне, Мари! Поговорим… Послушаем музыку… — С удовольствием, ваше величество, — просто ответила Маша. Притаившийся за кустом Зайцев всхлипнул и в ужасе прикусил руку… * * * Объединенные любовью к Маше Герстнер, Родик, Тихон и Пиранделло в панике мчались по Петербургу. — Если бы я не знал, как у вас подозрительно относятся к браку с иностранцем, я бы тут же сделал ей предложение!.. — на бегу кричал задыхающийся Герстнер. — Да я его сейчас своими руками с престола свергну! — орал Пиранделло, громыхая сапогами. — Не посмотрю, что царь!.. Я ее, нашу Манечку, раньше всех полюбил и в обиду не дам!.. Тихон чуть не плакал на бегу: — Боженька милостивый!.. Сохрани рабу Божью Марию от его величества!.. Нешто нам неведомо, как он с девицами обращается?! В кои-то веки промеж государственных дел по безопасности Отечества пришла ко мне моя личная любовь!.. — Прекрати причитать! — рявкнул на него Родик. — Вспомни точно, что он ей сказал? Какими словами?.. — Поедем, говорит, ко мне… Музычку послушаем… И она, рыбка наша… — Быстрей!!! — скомандовал Родик и вырвался вперед. — «Музычку послушаем»… Мало ему придворных потаскух!.. «Музычку послушаем»! Прием-то еще какой гнусный, затасканный! Пошляк!.. * * * В тех же покоях, где Николай обычно развлекался с фрейлинами, музыкальная шкатулка играла уже знакомую нам мелодию. На широкой кровати под балдахином Маша как могла отбивалась от откровенных притязаний монарха в уже расстегнутом мундире. — Мари!.. Я влюблен… Запах вашего тела… Хотите быть первой фрейлиной двора? Сольемся в едином экстазе!.. — бормотал царь. — Ваше величество, нужно принять господина Герстнера… — уворачивалась Маша от царских объятий. — И как можно скорей. Это необходимо всей России… — Да, да!.. Конечно!.. Завтра же я приму его!.. Я сделаю для тебя все! А сейчас!.. Божественная!!! Николай на секунду замешкался. Маша вырвалась и вскочила на ноги. Прижавшись спиной к стене, она рассмеялась и сказала царю: — Хорошо, хорошо… Успокойся, миленький! Но завтра же господин Герстнер должен быть здесь. Ладно? — Завтра же! Завтра же!.. — в восторге закричал царь и бросился к Маше, срывая с себя мундир. — Ну а теперь помоги и мне, Господи, — устало вздохнула Маша и просто растворилась в глухой стене. С раскрытыми объятиями Николай так и влип в то место, где только что была Маша. Он потрясенно оглянулся, потом схватил колокольчик и яростно затрезвонил. Дверь отворилась, показалась физиономия лакея. — Фрейлину сюда немедленно! — в нетерпении закричал царь. — Какую, ваше величество? — Любую! И как можно быстрей!.. * * * Гонимые жаждой мести за поруганную честь своей любимой, Герстнер, Пиранделло, Тихон и Родик ворвались через арку Главного штаба на Дворцовую площадь так, словно собирались с ходу взять Зимний дворец. Добежав почти до Александрийского столпа, они вдруг увидели спокойно идущую через площадь Машу. Мокрые, измученные, задыхающиеся, они остановились как вкопанные. — Батюшки! — удивилась Маша. — Да что это с вами? Куда это вы? Никто не ответил ей ни слова. Каждый с испугом оглядывал Машу, отыскивая на ней следы царского насилия… И тогда Маша внезапно поняла, что так взволновало ее друзей. Она подмигнула им и сделала успокоительный жест рукой — дескать, не волнуйтесь, братцы, все в порядке! На следующий день у отеля «Кулон» прифранченного Герстнера сажали на извозчика всей компанией: Пиранделло снимал с Герстнера невидимые пушинки, Зайцев поправлял на нем жабо, Родик наставлял: — Больше выпячивайте военные выгоды проекта! И не сутультесь. Государь ценит бравый вид и отменную выправку. Маша обняла Герстнера, расцеловала его в обе щеки. — С Богом… * * * В приемной императора придворные, фрейлины, титулованные хозяева русского извоза, генералы и министры в ожидании государя разбились на маленькие группки. Шептались, любезничали, интриговали — словом, очень старались не обращать внимания на стоны, вздохи и ритмичное поскрипывание, доносившиеся сквозь знакомую нам уже мелодию музыкальной шкатулки из-за двери царских покоев. |