Онлайн книга «А под ним я голая»
|
– Нет, вы только взгляните! На самом видном месте! – Где? – Да вот же. Мы посмотрели под ноги. Действительно, справа от двери из-под плинтуса торчала поганка на длинной худенькой ножке. Мама нагнулась, выдрала грибок и выкинула в помойное ведро. * * * Пока спала, забыла все на свете. Приоткрыв утром глаза, увидела на подушке слева, сантиметрах в пяти, голову Миши. – Боже мой, кто это?! – подумала. Помню, что был испуг. Потом сообразила. Переживание мимолетное, в долю секунды, – а взволновало, взбодрило на весь день. Что-то подобное со мною случалось и раньше: «Я в Ясеневе. Квартира бабушкина. Еще есть… Миша…» – память загружалась с черепашьей скоростью, по кластерам. – Представляешь? – рассказываю вечером Михаилу. – Нет, ну ты представляешь?! С кем же я живу в уме, в космосе, если то и дело забываю за ночь, кто мой муж? Перебрала знакомых мужиков, да так и не нашла: никто не подходит. Может, одна? С возвращением, дорогая! * * * В четыре руки чистим картошку. Миша: – Ой, что ты делаешь, надо ножом! – Пионеры в лагере всегда глазки ногтями выковыривают… Стоп, надо записать. – Записывай. И больше никогда так не делай. * * * – Спасибо, дорогой, ты мне очень помог. – Чем же? – Ты сварил пюре. Дорогой, гордо: – Это было акме пюрейной промышленности. * * * …В тот вечер Миши не было дома, и Палыч засиделся у меня в гостях. Мы поужинали, я взялась мыть посуду. Почему-то помню, что у меня колыхались ягодицы… Пал Палыч подошел и обнял меня. От неожиданности я выронила чашку. Она и еще две тарелки разбились. – Простите. Простите, пожалуйста! – Пал Палыч вернулся обратно к столу, вытащил из пачки сигарету и закурил. – Будете кофе? – Но поскольку спросить как ни в чем не бывало не получилось, я выдержала паузу и добавила: – Вы с ума сошли. – Вероятно. И вы это знаете. – Господь с вами, Павел Павлович! Так мы всю посуду перекокаем. * * * – Не могу вас не бояться… – Ах, молодость, молодость… * * * В три часа ночи он спохватился и стал звонить жене. – Алё, Нина? – Голос у него был, как у ослика Иа. – <…> – В Ясеневе. – <… > – Есть голова на плечах!!! Хрясь трубкой по аппарату, и весь разговор. * * * Всю ночь я боялась ложиться, и поэтому мы сидели на кухне, болтали и пили коньяк. Пал Палыч больше не приставал. В полседьмого утра я проводила его до лифта, заперла дверь на оба замка и легла досыпать. * * * Потом он мне по телефону, укоризненно: – Вчера приснилось, что я занимаюсь любовью со своей женой. Во сне с женой любовью занимался! Вот ужас-то! * * * – Миша пригласит вас на дуэль! – Вот именно что пригласит… * * * Роман «Это я, Эдичка» был написан в 1979 году, за два года до моего рождения. Мама сожгла неприличную книгу в теплице – там стояла буржуйка. – Это роман об одиночестве, – сказала я тогда маме. Это была первая «дура», которую она от меня получила. * * * – Ваша дочь что-нибудь пишет? – Слава Богу, нет. * * * Они так ничего и не знают. * * * Ведь папа хотел, чтобы я была музыкантом. * * * Но у меня язык не повернулся соврать, что я до сих пор где-то играю. Ограничилась тем, что сказала: работаю в издательстве «Советский композитор». Все ближе к музыке… * * * Где-то зазвонил телефон, но я никак не могла понять, где он. * * * …Звук доносился из холодильника. * * * Здравствуйте, сказал голос Пал Палыча. Вот сейчас день, а ведь у меня было преодолимое желание позвонить вам в три часа ночи. – Что же не позвонили? – Я же говорю: преодолимое. * * * Может у девочки быть роман с дяденькой, черт побери, или нет?! Нет, не может. И все это знают. Тем более, если девочка дылда, у девочки рост манекенщицы, а дяденька ей по плечо. * * * Нет и еще раз нет. * * * Но дяденька известный издатель, а девочка начинающая писательница. * * * – С Мишей мне жить, а с вами работать! – кричу я. – Как вы не можете понять? Слова легли на язык, как облатка. Какая глупость. Уж лучше бы молчать… * * * Но разлюбить любимого человека так же сложно, как и полюбить нелюбимого. * * * Опять телефон. Это Миша. – Ну скоро ты там? – Дорогой, подожди три минуты, мне остался последний абзац. Я перезвоню. – Надеюсь, твои абзацы не как у Пруста. Он не любит, когда я называю его «дорогой». * * * Боже, как просто описывать! Как легко все описывать! * * * А почему бы, собственно, писателю не завести сюжет про то, что он писатель? Про бытность в сей роли? Если каждый уважающий себя художник имеет автопортрет в берете, с мольбертом и кистью, то есть ему не зазорно тиражировать себя так, чтобы все знали, что он такое, – то почему бы и писателю не писать про себя? * * * Приехал в гости Пал Палыч. Опять привез пиццу. Он почему-то всегда привозит пиццы – не знаем, как его отучить. С чего он взял, что я их люблю? – Еле нашел вам без грибов. – Да вы с ума сошли! Привезли бы с грибами. – Вы же их не едите. – Я только лесные не ем, потому что они ядовитые бывают, я боюсь. А шампиньоны ем. – Недавно целый детский сад такими отравился… – Тогда опять боюсь, – сказала я, а надо было: «Не знала, что в детском саду кормят пиццей». |