Онлайн книга «Свадьба на Рождество»
|
Престон встал. Распахнув дверь в гардеробную, он сделал знак сидящим мужчинам оставаться на своих местах. Закрыл дверь и бесшумно скользнул в темный угол комнаты. Заметить его присутствие в комнате было невозможно. Через пару минут герцог встал. Глаза его были совершенно сухими. Он вытащил толстую сигару, срезал кончик, зажег ее с помощью спички и с видимым удовольствием закурил. Престон шагнул вперед: – Вижу, вы очень расстроены. Норбундшир подскочил. Сигара упала, рассыпая пепел по постели. Кое-где тонкий лен задымился. Старик бросился тушить разгорающиеся огоньки, прихлопывая их голыми руками. – Ради Бога, помогите же мне, а то кровать загорится. Престон бросился к умывальнику возле двери в гардеробную и схватил кувшин. – А может, не стоит? Вы заслуживаете своей участи. – Он окатил постель водой. – Зачем вы это делаете? Теперь я умру от холода, если засну в мокрой постели. Престон сардонически улыбнулся и сел в кресло. Норбундшир подобрал промокшую сигару, поморщился и бросил ее в угол. Затем герцог выбрался из постели, закутался в халат из красной парчи. Вместо ночного колпака он надел черную шапочку из овечьей шерсти. Поворошил угли в камине. – Проклятый Уомсли. Грязное отродье. Пожалел угля, чтобы согреть комнату умирающего. Он вытащил еще одну сигару из ящичка, стоящего на ночном столике. – Как вы узнали? – Вы имеете в виду вашу склонность к представлениям или что-то еще? Норбундшир отвесил Престону глубокий поклон и сел в кресло у камина. – Когда вы размахивали ружьем, я вспомнил ваше прозвище – Шейки. Что бы это могло значить? Потрясай копьем. Шекспир! – Когда-то я даже думал, что мое призвание – театр. Тогда отец урезал мне содержание и пригрозил, что оставит без наследства. – И поэтому вы… Норбундшир прошептал: – Сначала проверьте дверь. – Дверь? – Осторожно. Он сделал знак Престону. Престон осторожно приоткрыл дверь. На глубоком ворсе ковра ясно виднелись две круглые вмятины. Норбундшир сказал: – Удивляюсь, как это Уомсли не протер колени на всех брюках. – Так вот почему вы говорили так громко и все время уводили разговор в сторону? Старик извлек из кармана бутылку и плеснул жидкости в горло. – Я сорвал голос, но зато он не пропустил ни слова из моего великолепного представления. – Вы ведь не умираете, правда? – Эй, парень! Мы все умираем с того самого дня, как появляемся на свет. «Над смертью властвуй в жизни быстротечной, и смерть умрет, а ты пребудешь вечно». Сонет сто сорок шестой. – Я бы и сам догадался, что это Шекспир. Правда, я не читал его сонеты. – А вот это? «Лучше иметь вам скверную надпись на гробнице, чем дурной отзыв при жизни». – Мы могли бы… – «Гамлет». Как насчет… – Ваша светлость, давайте пока оставим игру в цитаты. Мы должны обсудить кое-что очень важное. – Готов спорить, вы хорошо веселитесь на вечеринках. – Нечасто. – Я пошутил. Престон улыбнулся: – Я тоже. Ему решительно нравился этот старый грубиян. – Зачем вы притворялись, что умираете? – Сначала я не притворялся. Думаю, Уомсли подмешивал мне отраву. Он и этот его доктор. Чем больше лекарств я принимал, тем хуже мне становилось. Тогда я стал их тайком выплевывать. – Почему бы просто не уехать? – Вам легко говорить, мой мальчик. Как по-вашему, далеко ли я уеду без посторонней помощи? Даже если я чудом заберусь на лошадь, долго в седле мне не продержаться. Лотарио и Уигги – такие же узники, что и я. Уомсли боится их отпускать. – Ваши слуги… – Ба! Конечно, он и об этом подумал. Когда я слег, он рассчитал всех слуг и нанял новых. Да и тех немного. Чем меньше глаз, тем лучше. Этот жуткий дворецкий, неряшливая кухарка. От ее стряпни тошнит. То ли потому, что она так отвратительно готовит, то ли Уомсли опять подмешивает в еду яд. – Норбундшир похлопал себя по округлому животу. – Порции такие маленькие – и воробью бы не хватило. Я превратился в собственную тень. – Довольно упитанная тень… – Норбундшир захихикал. – Должен, однако, заметить, что чувствую себя лет на десять моложе. – Он посмотрел в окно, а потом взглянул на часы и нахмурился: – Кстати, Стэнфорд давным-давно должен был подать ужин. Пунктуальность – его единственное хорошее качество. Престон встал. – Вы не думаете, что он решил уморить нас голодом? – Нет. – Норбундшир снова сел. – Более страшного конца я и представить себе не могу. Престон вызвал из гардеробной Коллинза. – Мы идем вниз разведать обстановку. Возьмите. Он протянул Коллинзу кремниевое ружье. Тот нерешительно взял оружие, уронив при этом сумку. Перебрасывая ружье из одной руки в другую, сказал: – Боюсь, я не умею стрелять. – И не надо. Просто так вы будете меньше нервничать. Не наводите его ни на себя, ни на меня. Крадучись, они двинулись вниз по лестнице. Дом выглядел безлюдным и заброшенным. Мало того, что ему не хватало тепла и уюта. Царящая в доме тишина действовала угнетающе. В комнатах не было ни души. Становилось все холоднее – во всех каминах огонь давно угас. Они пошли по черной лестнице, предназначенной для слуг. В кухне жарился кусок мяса. Снизу он подгорел до черной корки, зато сверху оставался сырым. На столе стоял пустой котел. Возле него были навалены овощи. Наружная дверь с грохотом распахнулась и сразу же захлопнулась. По кухне пронесся порыв ледяного ветра. Как будто кто-то убегал в спешке. Престон уловил какое-то движение слева и бросил нож. К счастью, в последнюю секунду он успел изменить направление броска. Из-за стола вылез мальчик. Нож Престона просвистел в каких-нибудь шести дюймах над его головой. – Ты кто? И что здесь делаешь? – Фенвик, сэр. – Мальчик стоял, вжавшись в стену. – Я из деревни, прихожу за отбросами. Престон сказал: – Ты храбрый мальчик. На его месте многие взрослые мужчины перепугались бы до смерти. Фенвик сказал: – И по счастью, ростом не вышел. Престон выдернул нож из стены и вложил его в чехол, висящий у него на шее. |