Книга Грешники и праведники, страница 14 – Иэн Рэнкин

Надеюсь, скоро увидимся. С любовью от Дода и Мэгги.

Имя мужа стоит первым, но написано её почерком. Хочет ли он провести вечер в тесной компании с ними? О чём им говорить, кроме как о прошлом? Что она приготовила — сэндвичи или какое-то подобие ужина и ему придётся стоя или сидя жонглировать тарелкой?

«Вот чёрт», — пробормотал он, стряхивая пепел в окно.

— А ну не сорить! — рявкнул кто-то у него над головой, и по крыше «сааба» грохнул кулак.

У Ребуса чуть сигарета не выпала из пальцев. Ругаясь на чём свет стоит, он уставился на ухмыляющуюся физиономию наклонившегося к нему Эймона Патерсона.

— До инфаркта меня довести хочешь? — притворно возмутился Ребус.

— Старый трюк копов — незаметно подкрасться к подозреваемому.

Ребус поднял стекло, вытащил ключ из замка и открыл дверцу.

— Ты хочешь сказать, что пришёл пешком? — удивился он и вышел из машины.

— Приехал на автобусе. — Кивнув на «сааб», Патерсон спросил: — Предлагаешь развести всех по домам?

— Как во времена Саммерхолла.

— Да ладно, тебе только раз или два пришлось нас всех развозить.

— И очищать заднее сиденье от блевотины.

— Кажется, это другая машина.

— Да, не совсем та.

— Я даже помню ещё, как твоя жена жаловалась, что запах не уходит.

— Пришлось в конце концов продать её со скидкой.

— Машину или жену? — Патерсон подмигнул и похлопал Ребуса по плечу. — Ну, готов навестить инвалида? А то мне показалось, что ты сдрейфил.

— Просто боялся, что придётся мне там солировать.

— Да разве святые это допустили бы? — Ещё один ободряющий хлопок по плечу — и Патерсон направился ко входу в коттедж.

Мэгги Блантайр открыла не сразу. В тёплом, приветливом свете ему показалось, что она совсем не состарилась. Пепельно-светлые волосы падали на её голую шею, плечи у неё, как и раньше, были широкие, а талия узкая. В ушах и на пальцах дорогие с виду украшения и безупречный макияж.

— Мальчики! — сказала она и распахнула руки, чтобы заключить в объятия сначала одного, потом другого. — Скорее в дом с холода.

Тут же на пороге Патерсон получил поцелуй сначала в одну, потом в другую щёку, затем наступила очередь Ребуса. Расцеловавшись с ним, она поймала его взгляд и секунду смотрела ему в глаза, потом провела пальцами по его щеке, стирая помаду.

— Джон, — сказала она, — я так надеялась, что ты придёшь. — Закрыв дверь, она взяла его под руку и повела в дом. — Разоблачайтесь. — Она кивнула на перила лестницы, где уже висело верблюжьего цвета пальто, из кармана которого торчал красный шарф.

— Стефан пришёл? — спросил Патерсон.

— Ты же детектив, — неторопливо проговорила Мэгги, — вот сам и догадайся.

— Я всегда говорил, что верблюжий цвет делает его похожим на продавца подержанных автомобилей. — Патерсон положил на перила свою тёплую куртку.

Ребус долго боролся с собственным пальто, пока Мэгги не помогла ему. Он обратил внимание на подъёмник, прикреплённый к стене у основания лестницы.

— Я не знал, уместно ли принести бутылку, — извинился он.

— Важно, что вы, ребята, пришли, всё остальное — ерунда, — успокоила она Ребуса, снова прикоснувшись к его руке. — Теперь прошу за мной.

Они миновали небольшую столовую и вошли в гостиную. Дод Блантайр, одетый, сидел в обычном с виду кресле, рядом с ним на сервировочном столике стоял стакан с жидкостью оранжевого цвета. С дивана поднялся Стефан Гилмур, переместив стакан с виски из правой руки в левую.

— Здорово, Жиртрест, — сказал он. Они с Патерсоном обменялись рукопожатием, потом наступила очередь Ребуса. — Давненько не виделись, Джон.

— Стефан. — Ребус разглядывал своего старого босса. Тому было немного за семьдесят, но выглядел он лет на десять моложе. В чёрной футболке, пошитом на заказ пиджаке, плисовых брюках цвета ржавчины и коричневых туфлях-лоферах. Оставшиеся редкие волосы были аккуратно разложены по голове, чтобы максимально прикрыть лысину. Проницательные голубые глаза и здоровый румянец на щеках.

— Ты останешься в городе? — спросил Патерсон.

— Нет, — снисходительно улыбнулся Гилмур, — меня отвезёт мой водитель.

— Водитель? У меня на сегодня тоже водила образовался. — Патерсон махнул рукой в сторону Ребуса.

Потом он направился в угол комнаты, где сидел Дод Блантайр, приветственно стиснул его плечи.

— Ты уж прости, что не встаю. — Одна сторона лица Блантайра обвисла, отчего речь его была не вполне разборчивой.

— Ты молодцом, Дод, — сказал ему Патерсон.

Блантайр кивнул и обратил взгляд на Ребуса.

— Вот он, бродяга, — сказал он. — Я уж думал, пьянство тебя сгубило или ты уехал в какую-нибудь Испанию.

— Много работы, — извинился Ребус, виновато пожав плечами.

— Ну, раз уж мы тебя залучили, не дадим тебе умереть от жажды. Мэгги!

Она открыла шкафчик с бутылками. Ей, по-видимому, наперёд было известно, что Патерсон будет пить «Хайленд-Парк». [10]

— Тебе то же, Джон?

— Мне, пожалуй, стаканчик вот этого. — Ребус кивком показал на стакан Блантайра.

— С тремя порциями водки или без?

— Без.

— Дод сам знает, что ему лучше не пить.

Она принялась наливать сок из литровой картонки.

— Доктора хотят изгнать из жизни все радости, — пожаловался Блантайр.

И опять Ребусу пришлось напрячься, чтобы разобрать, что говорит его старый коллега.

— Рассаживайтесь, — приказала Мэгги, раздавая стаканы. Для троих мужчин на диване едва хватило места. Мэгги устроилась на свободном кресле. — Ну, за нас, — сказала она, поднимая стакан и обращаясь ко всем присутствующим. Но, поняв свою ошибку, тут же подошла к мужу, вложила ему в руку стакан и поддержала, пока он пил через соломинку. Когда у него по подбородку потянулась оранжевая ниточка, она отёрла её тыльной стороной пальца, сверкнув кольцом.

— Хорошо, что вы все пришли, — сказала она, снова садясь. — Верно я говорю, Дод?

— Да, — подтвердил он. — Святые Тайного завета…

— Давненько я не слышал этих слов, — разулыбался Стефан Гилмур.

— Это потому, что ты теперь вращаешься в других кругах, — напомнил ему Патерсон. — Футболисты, кинозвёзды…

— Не так часто, как ты думаешь.

— Но твой отель в Дубае по-прежнему действует?

— Ну, это как подушка безопасности и на случай финансовых песчаных бурь, — сказал Гилмур.