Онлайн книга «Шел старый еврей по Новому Арбату»
– Не хочу у ворот… Домой хочу, на кровать. Запричитал: – Где ты, моя квартирка однокомнатная, санузел совмещенный, постель неприбранная; где ты, выемка моя в матраце, – ради чего, скажите? Ну, ради чего?.. Петух не снизошел с ответом. Лишь произнес задумчиво, заполняя ведерко песком: – "Не тужи на чужбине: нет чужбины для мудрого". – Это мы доложим… – эхом откликнулся Сиплый – Это – непременно… – откликнулся Сохлый. 2 А неподалеку. Совсем неподалеку. Расположились на скамейке двое, поссорившиеся навеки. Седые. Благообразные. С непомерным к себе уважением. Шелестели газетами. Взблёскивали стеклами очков. – Читали уже? Про мышей и змею? – В моей газете этого нет. – Это напечатано во всех газетах. – Во всех, кроме моей. – Вы покупаете не те газеты. – Вы покупаете – те. – Я – те. А вы – не те. Будете слушать или нет? – Приходится. Зачитал с выражением: – "В террариуме австралийского зоопарка жила ядовитая змея тайпан из семейства аспидов. Ей поставляли белых мышей, которых она заглатывала, однако недавно развернулись события, крайне удивившие смотрителей зоопарка. Выпущенные в террариум белые мыши отказались исполнять роль пищи, смело атаковали и покусали змею, после чего она погибла". Как вам это нравится? – Любопытно. – Любопытно?.. Мыши убили змею, – вы понимаете, что это такое? Пауза. – Да, да, это ненормально. – Ненормально? И всё?.. Мыши – тайпана, кролик – удава, заяц – волка, корова… Редактора газеты, наверно, уже уволили. – А за что? – Не будьте наивным. Пауза. – Вы думаете? – Я уверен. Ну, случилось… Ну, напали… Так напиши по-человечески: "Выпущенные в террариум белые мыши смело атаковали змею, после чего она их покусала и съела". – Но это же не… – Это же – да. Они ее один раз покусали, а она их – изо дня в день. Почему об этом ничего не писали? Пауза. – Опровержение? – И немедленно. Крупным шрифтом. – В редакцию? – В дирекцию. Пусть узнают все мыши, как было на самом деле. – Правильно. И подпишемся: "Возмущенные змеи". – Нет. "Возмущенные мыши"… Зашевелились кусты за скамейкой. Высунулся наружу винопивец с помятым лицом, замшелый, отсыревший за ночь, произнес с придыханием: – Вас интересуют рептилии? Это замечательно. Моя тема. Мужчины занервничали. Седые и благообразные. – Кто таков? Ответствовал с поклоном, отчего развалились на стороны пряди спутанных, немытых волос, осыпались с них травинки-листики: – Перед вами композитор. Довольно известный. – Отчего в кустах? – Исключительно для творческого уединения. – Что сочиняете, композитор? Сонаты, симфонии с ораториями? – В данный момент – мелодию для кобры. – Для кобры? – Для нее. Завершаю мелодию для кобры с оркестром. Чтобы выманивать из корзины на арене цирка. Напеть основную тему? – Не стоит. Да и кобры нет поблизости. – Тогда одолжите немного. На вдохновение. Получил пару тугриков и удалился с благодарностью. В прежнее лежбище. Мужчины помолчали, потом один из них произнес задумчиво: – Кобра? При чем тут кобра? Да еще в кустах... Другой вскричал неслышно: – Он услышал про наши намерения, он и донесет! – Мы же не против, – возразил его сосед. – Мы – за. "Возмущенные мыши". – Без одобрения свыше и за – это против. – Думаете? – Уверен. – Тогда так. Вы меня не видели. – Я вас не знаю. Разошлись в разные стороны. Поспешно и навсегда. 3 Они сидели в песочнице посреди детской площадки, лепили куличики. Лепили и рушили. Рушили и лепили заново. Подошла мама с ребенком, сказала без симпатии: – Потеснились бы. Мальчику тоже хочется поиграть. Мама была хоть куда. В силе. В теле. В естестве женских прелестей и неутоленных потребностях, отчего подрагивали колени и блузка на груди. Петух оглядел ее, выразился со знанием дела: – Лучшие девы – они не здесь. Луноликие, с похвальным старанием – обитают в тех краях, куда тебе, Штрудель, нет доступа. Всем хороши, только прическу берегут в постели. Укладка – она денег стоит. – Что бы ты понимал в девах… Какая перед нами стать! Какие откровения! – Охладись, Штрудель. Внемли мудрому совету: женолюбие – преграда на пути к величию. Но Штрудель не внял. Руки его задрожали. Горло пересохло. Куличик развалился. Что человек вожделеет, в то и будет уловлен. Произнес в лунатической отрешенности: – Красавица, вы… народ? Ответила: – Народ, и еще какой. Всю жизнь по очередям. Пригляделась к петуху, которого можно запечь в духовке, спросила: – Мужчина, где птицу брали? В каком таком магазине? Заспешила, не дожидаясь ответа: – Велика ли очередь? Сколько дают в одни руки? С какой нагрузкой?.. Последний вопрос петуху понравился. Кавалер ордена погордился заметно: – Понял, Штрудель? Меня ценят в этом городе и просто так не выдают. Только с неходовым товаром. А тебя отдадут в виде нагрузки, большего не заслужил. Женщина не обратила внимания на говорящую птицу. Зрачки расширились. Дыхание участилось. Бормотала в забытье любимый рецепт: – Курятину отварить, отделить мясо от костей, мелко-мелко порезать… Грибы прокипятить, откинуть на дуршлаг… Репчатый лук обдать кипятком… И в духовку. На средний огонь. Минут на сорок... Очнулась. Добавила озабоченно: – Люди болтают: леса вокруг вырубили, кислорода нынче нехватка. Работающим станут выдавать по карточкам, на каждый день, иждивенцам – только вдохнуть. Народ побежал запасать мыло, спички, кислород… Что бы и нам? |