Онлайн книга «Разбитое сердце королевы Марго»
|
Тогда получается, что или девчонка вновь соврала, что в общем-то неудивительно, или тот, кто пришел в дом, о Варваре не знал. И вновь все странно. – Завис? – Варвара усмехнулась. – Ты не перенапрягись, а то плохо станет… сосудик там в мозгах лопнет от усилий, и каюк кролику. Останется моя сестрица вдовой. – Шла бы ты, – беззлобно отозвалась Саломея. – Куда? – Куда-нибудь… – А вы в гостинице остановились? Хотя, чего это я… где еще вы могли остановиться. Подбросите до города? Хотелось ответить отказом, но ведь до города и вправду километров семь. Зима. Ночь. И мало ли что случится с этой безголовой девицей. Далматову в целом плевать, но Саломея потом не простит ни себе, ни ему. – Пять минут на сборы. Ждем внизу. – Пять минут мало. – Управься. – Илюша, мне ведь кассету найти надо… – Обойдешься. Далматов сам собирался поискать. Вернее, не совсем сам. Саломея злилась. Она точно могла сказать, что объективных причин для злости у нее не было, а вот субъективная сидела напротив. Развалилась, растеклась по дивану в картинно-томной позе. Дразнит. И ее, и Далматова. Он же ведется, как старшеклассник на соседкину голую грудь. Грудь у Вареньки не голая, она одета вполне прилично, но все равно раздражает жутко. И движения эти плавные, тягучие, и голосок, который звенит натянутой струной, так бы и резануть, чтобы лопнула… Злость нарастала. Обживалась. Сворачивалась черным волосяным клубком где-то в груди, и Саломея отстраненно этот клубок разглядывала. Она бы и пальцем в него ткнула, если бы не опасалась, что рассыплется ядовитым прахом. Вот, значит, на что это похоже. Когда Варвара ушла, Далматов коснулся волос и спросил: – Ты как? – Могло быть и лучше. Знаешь, она меня бесит… нет, не просто бесит, меня трясет от одного ее вида. И банально хочется вцепиться ей в волосы. Или придушить. Это я такая… нервная? – Нет. Саломея знает. Она ведь умеет смотреть немного иначе, чем другие люди, вот только одно дело смотреть на вещи, а другое – на себя саму. Сложно невероятно. – А ты как? – Она погладила ледяную далматовскую руку. – Ну… пока пасть к ее ногам не тянет. – Наверное, это хорошо… – Наверное, – согласился Далматов и тихо попросил: – Поищешь? – Кассету? – Думаю, диск или флешку. Кассета – это как-то старомодно… – Но Варвара… – Или оговорилась, или понадеялась, что кассету мы и будем искать. Она ведь не могла не понять, что мы будем искать. Он снова прав. – Так как? – Попробую. Саломея встала. Откуда начинать поиск? Хоть бы с этой комнаты. Библиотека – ничем не хуже и не лучше других… Закрыть глаза. И отрешиться от злости – она тает, уходит, но слишком медленно. От Далматова, который благоразумно отступил. Правильно, ей мешает и близость его, и собственные мысли о нелепом этом браке… о Варваре – она ни на секунду не поверила и Далматова не выпустит… где брак, там и развод. Нет, думать следует о доме. Он не старый, а уже потерял хозяев. И Саломея чувствует глухую его тоску, удивление – как вышло так, что его бросили? Он хранит еще тепло, и вещи, пока не появится кто-то, кто заявит на эти вещи права. И среди множества их есть особенно важные. Саломея ищет такие? Дом покажет. Приведет. Из комнаты к лестнице. И по ней – вниз. Ступени больше не скрипят, да и вообще воцарилась удивительная тишина, от которой и самой Саломее неуютно. Но в тишине лучше слышен шепот теней. Они помнят. Ольгу. И Олега, который на Новый год рядился Дедом Морозом. И подарки приносил в полотняном огромном мешке. Этот мешок, а еще атласная шуба и накладная борода до сих пор хранились в кладовой, как и ящик с его инструментами. Старые Ольгины игрушки, выбросить которые у нее не поднималась рука. Кладовая скрыта под лестницей. Одежда. И вереница пустых банок, в которые прежде закатывали компот, грушевый и яблочный, и еще сливовый – он особенно нравился Олегу. То, что ей надо, скрыто за банками. Старая музыкальная шкатулка со сломанным механизмом. И под крышкой прячется серая от пыли балерина, она дергается, пытаясь начать танец, но силенок не хватает. Пальцы же Саломеи выламывают дно, которое и без того сломано. Флешка. Крохотная совсем, и не сразу получается достать ее из тайника, а когда получается… – Я знал, что ты у меня умница. – Далматов вытащил флешку из онемевших пальцев. – Но и не предполагал, что настолько. Плохо? Голова кружилась, и Саломея, пытаясь совладать с внезапной слабостью, покачнулась, вцепилась в руку Далматова. – Н-немного… – Держишься? Держится. И он поддерживает. Ведет, помогая выбраться из кладовой. Гладит по плечам, шепчет какие-то глупости, которые с ним совершенно не увязываются. Далматов, он ведь холодный. И бесчувственный. Вообще гад редкостный, а он тут глупости… про кофе или шоколад, который ждет их в гостинице, а если не ждет, то исключительно по недосмотру. О ванне. И постели, чистой, но холодной. Еще о чем-то столь же пустом… – Щебечете? – поинтересовалась Варвара, которая стояла в холле и оглядывалась. – Ну как, нашли? – А тебе какое дело? – огрызнулся Далматов. Нервный он стал… совсем на него не похоже. И обидно, если это из-за любви… наведенной любви, а значит, ненастоящей… – А такое! Если нашли, то кассета моя. – Кассет не находили. – Далматов прижал Саломею к себе, пусть она отошла уже настолько, чтобы спокойно стоять на ногах. – А что нашли? – Вот это уже не твое дело… – Ну почему? Мое… и ладно, я подожду. Денек-другой и сам принесешь. – Варвара закинула на плечо спортивную сумку. – Машина там? – Не обращай на нее внимания. – Далматов поцеловал Саломею в макушку. – Девчонка рисуется. Пытается казаться круче, чем есть на самом деле. – А на самом деле? Все-таки идти, держась за его руку, было удобней. И приятней. |