Онлайн книга «Добро пожаловать в Некрополь»
— Чёрт возьми! Чёрт возьми!.. — Иногда связь пробивает, но обещать, сами понимаете, ничего нельзя. — Сядь в коммутаторной — и жди. Может, объявится хоть кто-то: нарком, его заместители, начальник управления, командующий 5-й армией — сразу дай мне знать! Дело особой государственной важности. — Сейчас, Иван Иванович, все дела такие, — философски рассудил Дробный. Симпатичная телефонистка спокойно дремала у приборной доски. Когда Проскурин передал ей просьбу Ковальчука, она что-то покрутила, чем-то пощёлкала и вдруг вполне отчётливо услышала голос, не узнать который было трудно, ибо он принадлежал не кому-нибудь, а наркому госбезопасности УССР товарищу Мешику. — Павел Яковлевич! Это капитан Ковальчук! — выхватив трубку, заорал в микрофон Иван Иванович. — В районе Свитязя враг замышляет нечто очень странное… — Иди ты в задницу со своим Свитязем! Где Ковельский гарнизон? — Не могу знать… Передаю трубку лейтенанту госбезопасности Проскурину. — Товарищ нарком, часть наших войск защищает город, часть по приказу командования сегодня утром выдвинулась в Луцком направлении, чтобы по пути соединиться с подразделениями пятой армии, отступающими от Владимира-Волынского и Локач, — бойко отрапортовал тот. — Вернуть! Немедленно вернуть! — рассвирепел Мешик. — Луцк вчера сдали немцам. — Есть вернуть! — по инерции ляпнул Дробный, после чего положил трубку и тяжело вздохнул, ибо как выполнить приказ, он конечно же не знал. Ковальчук ещё требовал организовать ему встречу с партийным активом Ковеля, но после того, как Проскурин признался, что чуть ли не все руководители города и района сбежали в Киев ещё в первый день войны прямо с пикника, который они по поводу выходного дня устроили в лесу между Ковелем и Маневичами [17] , куда добирались личным поездом, наконец угомонился и теперь спокойно сидел рядом с телефонисткой, обхватив двумя руками вдруг потяжелевшую голову. Он наконец чётко осознал, что кроме как на себя самого рассчитывать в такой ситуации больше ни на кого не приходится, и собрался в дальнейшем действовать строго по обстоятельствам, исключительно в порядке личной инициативы. Дверь скрипнула, и на пороге кабинета, в котором стоял коммутатор, появился высокий мужчина, загородивший своими широченными плечами весь проём, один из руководителей Ковельского городского отдела НКВД Загорулько. — Иван Иваныч, дорогой, какими судьбами? — Да вот, пробегал случайно мимо… — Пошли ко мне, посекретничаем. — Давай, я только этого и ждал. 25. Ковель, районный отдел НКВД, 26 июня 1941 года — Хреновы наши дела, Митя… — Я это давно понял. — Прёт немец так, что волосы встают дыбом. Танк за танком, машина за машиной… Небо черно от самолётов, а наши, сталинские, соколы где, я спрашиваю? — Где, где, в… Короче, сам знаешь, в каком месте. — Точно… — Под Ковелем, в Велицке [18] , до войны аэродром был — мощь! Ни одна машина взлететь не успела. Все немец на земле раздолбал. — Я с полсотни километров пешком шёл. Организованного сопротивления нигде не наблюдается. Красноармейцы по кустам прячутся, в бой идти не хотят. А всё потому, что связь отсутствует, взаимодействие между войсками. — Спору нет — лучше нашего они к войне подготовились. Накануне вторжения просто забросали район диверсантами, кстати говоря, из числа нашего с тобой брата, украинцами по национальности. Те такую бурную деятельность развили, что просто капец. Ни одного целого столба не оставили. Кабеля телефонисты менять замахались. — Ты, Митя, уходи с нашими войсками, а я дома останусь. Затихарюсь ненадолго — и за работу. — Какую? — Буду организовывать подполье, согласно предписаниям нашей организации. А ты, когда окажешься в безопасном месте, добейся встречи с самым большим начальством, Мешиком или, может быть, даже Берией. Назовёшь три фамилии. Запомни: Селезнёв, Штольце, Липке. Скажи, что все они здесь — на Свитязе. Для чего — пытается разобраться Ковальчук, понял? — Так точно. — Заинтересует — пусть сразу присылают связника. — Куда? — В Кашовку. Я буду там. — Понял… Оружие у тебя есть? — Нет. Сдал Сурженко. Так спокойнее. А вот бумагу мне какую-нибудь на всякий случай выпиши. — Пропуск? — Типа того… Да посерьёзнее: оказывать всяческое содействие… — Не положено. Только в установленной форме. — Хорошо. Как сделаешь, так и будет. Печать не забудь поставить: районный отдел НКВД. Чтобы солидно было! — Сделаем. — Заранее благодарен. — Не за что. Ты того, держись, Ваня… А я дойду, можешь не сомневаться, и всё в точности передам кому следует. — Не сомневаюсь. Иначе б не сказал тебе ничего. 26. Ковель, 27 июня 1941 года Общими силами Ковальчуку собрали котомку. Буханка хлеба и добрый кусок сала — что ещё надо украинцу для полного счастья? На выходе из Ковеля стоял КПП. Совсем юный лейтенант-пехотинец, недавно определённый в комендантскую службу, как раз поднял шлагбаум, пропуская большую группу красноармейцев. — Куда это они? — с равнодушным видом справился чекист, то ли пытаясь что-то уяснить для себя, то ли проверяя бдительность молодого офицера. — А вам-то что? Документы! — показал зубы тот. — Не мирное время, как-никак, — война! — Держите… — «Гражданину Ковальчуку Ивану Ивановичу разрешается передвижение по городу Ковелю и Ковельскому району с 6:00 до 22:00…» Что, из тюрьмы освободились? — Нет. — Почему тогда гражданин, а не товарищ? — Форма такая… — «Заместитель начальника городского отдела НКВД Загорулько». Нет, вы точно уголовник. Или, может, буржуазный националист? — Ну, зачем так, товарищ лейтенант? Может, я выполняю какое-то особое задание? — Непохоже! Кто вам выписал пропуск? — Лично лейтенант Загорулько. — Имя-отчество? — Дмитрий Евстафиевич. — Как он выглядит? — Два метра ростом. Косая сажень в плечах. Похож? — Так точно. Можете идти, товарищ. |