Онлайн книга «Лопухи и лебеда»
Илья подошел и обнял ее. Саша уткнулась ему в плечо. – Я ведь знаю, – хмуро сказала она. – Небось, думаешь, спектакль устроила, цену себе набивает… Я себя твоей женой не считаю. И то, что у нас происходит, ни к чему тебя не обязывает, запомни. И меня тоже… Ночью Саша встала напиться. Накинув халат, она ощупью бродила в сыром холоде сеней, наступила впотьмах на кота, и он с пронзительным визгом взмыл у нее из-под ног, а Саша отлетела к двери и наткнулась на ведро, которое искала. Хозяева не проснулись. Донесся до нее только тихий издевательский смех Ильи. Напившись, Саша вернулась в комнату. – Я думала, у меня инфаркт будет. – Не знаю, как у тебя, а у кота – наверняка, – прошептал Илья. Румяная луна стояла посреди черного небосвода. Давно и незаметно перестал дождь. Все за окном переливалось и блестело глянцем – озеро, и мокрая земля, и мокрые лодки на берегу, и сосны на той стороне. – Ну, где ты там? – проворчал Илья. Саша спросила: – Ты бы мог покончить самоубийством? – Терпеть не могу покойников, – сказал он. – А как же ты анатомию проходил? У вас же их там режут? – И чего тебя к ночи на всякую мерзость тянет? Саша рассмеялась. – Чего ты? – Мне с тобой очень хорошо, Илюша. – Ну и слава богу… Иди ко мне, чего ты там не видела? – Сейчас… Она взяла щетку и стала расчесывать волосы, глядя в окно. – У тебя раскладушка-то есть? – спросил Илья. – Дома? Нету. – А на чем я спать буду? На полу? – У меня диван есть. – Короткий небось… Давай раскладушку купим. – Диван как диван. – А потом ты родишь мне троих детей, – сказал он. – На раскладушке? – Ну, двоих. Сколько захочешь, столько и родишь. Ты еще не беременна? – Иди к черту! – У нас все будет по-человечески, да, Сашка? – А любить меня будешь, как раньше? – Как раньше не буду. – Почему? – Раньше я думал, что у тебя под платьем крылышки… Саша сняла халат и скользнула к Илье под одеяло. Пружины отозвались нежным стоном. – О господи, ну и кровать!.. День шестой После дождя похолодало. Прямо из леса они пришли на почту. Пока ждали, Саша перебирала грибы в корзине. Белобрысая девочка лет шестнадцати, сидевшая за загородкой, украдкой рассматривала Сашу. Илья вставал, шагал от стены к стене, изучал на стенах плакаты, в которых объяснялось, как писать адреса и посылать фототелеграммы. Потом возвращался к Саше, брал ее за руку. Зашла еще одна девушка, приодетая. В руках она держала туфли на каблуках. Девушки шептались, склоняясь на барьер. – Долго еще? – громко спросил Илья. – В течение часа, – сказала белобрысая и покраснела. За окном тянулось стадо, позвякивали ботала. Коровы неторопливо месили размокший проселок. Они мычали, приближаясь к дому. Из ноздрей у них вырывался пар. Зазвонил телефон. – Ленинград! – Я подожду на улице, – сразу поднялась Саша и вышла. Илья взял трубку. – Лора? Это я. С приездом… С приездом, говорю! Девчонки у барьера делали вид, что заняты открытками. – Так вышло… – негромко, ровным голосом говорил Илья, и пятна медленно выступали под его скулами. – Все нормально, приеду, расскажу. Как ты отдохнула?.. За забором, к которому прислонилась Саша, росла рябина. Поднявшись на цыпочки, Саша сорвала гроздь. Дерево обдало ее брызгами. По рту от ягод становилось горько и свежо. На ветку уселась синица и тоже стала лакомиться. Илья вышел и сразу закурил. – Иди домой, – сказал он. – Иди. Я приду. Он посмотрел ей в глаза. Саша взяла корзину и ушла. В сарае Дуся доила корову. – Хорошая, хорошая, кисанька моя, – приговаривала она с ласковым беспокойством. – Чего ты маешься, Милушка, ну?.. Не балуй! – сердито прикрикнула она, обернулась и увидела Сашу. Саша стояла и смотрела, как доит Дуся. – Чего там Татьяна притихла? – спросила Дуся. – Телевизор смотрит. Может, помочь чего? Давай я ее накормлю. – Ты с грибами своими сладь. – Уже кипят. Руки вон не отмываются… – Милка что-то тревожится, – вздохнула Дуся. – Уж не захворала ли? Струйки молока позванивали о подойник. – Трудно доить? – спросила Саша. – Руки чистые? На, попробуй, – усмехнулась Дуся. Саша села на ее место, потянула раз, другой. – Дак кто ж так доит! – помирала со смеху Дуся. – Гляди, не тискай. Она у нас барыня… Ты сиську покрепче ухвати, всей пятерней, сколько влезет. А сосочек мизинцем прижми, да мягонько так, легонечко. Ладонью-то надавишь, погнала его книзу, теперь оттяни малость – оно и побежит… Саша взмокла от стараний и наконец выдавила ручеек. – Ну, слезай, вишь, она переживает, мою руку знает. – Ф-фу! – выдохнула Саша. – А ты как думала? Сперва-то ночи не спала, ручки знаешь как болели! Из-под Дусиных рук бежали ровные прерывистые струйки. – Твой-то пришел? – Гуляет, – весело сказала Саша. – Что ж мало погостили? И в самую мокроту… Летом приезжай, в июле. Купаться можно, ягод – потопчешь больше, чем наберешь. Хотя куды тебе летом! Отпрыгалася… – Почему? – Дак рожать небось будешь? – Дуся удивилась. – Или хвораешь? – Посчитала… – сердито сказала Саша. – А чего стыдиться? Нынче сентябрь, у тебя и выходит как раз июнь, а то июль. Они помолчали. – Замужем-то долго была? – спросила Дуся. – Четыре года. – Бросил, что ли? – Почему бросил? Я сама ушла. Дуся усмехнулась: – Боевая… Как же без детей-то ухитрилась? За четыре года? Или хвораешь? – Муж не хотел, – сказала Саша и насупилась. – И родители уши прожужжали: “Молодые, сами еще не жили…” – Чудно… Чего ж расписывался, раз детей не хотел? Баловаться только? А ты-то что ж? Взяла б да родила. Мало что не хотел. |