Онлайн книга «Право записывать»
|
Удивительная книга. На ее страницах плачут, падают на колени, целуют руки и говорят: «Кристин, золото мое бесценное, не плачь так горько» [136]. Сейчас так уже не пишут. Но разве сейчас не плачут, не стоят на коленях? Плачут. Стоят. Но написать об этом ни у кого не повернется рука. Прочитать об этом было бы почти оскорбительно. Сдержанность. Скупость. Всё загнано глубоко внутрь. Это верно. Так и должно быть. Но, может, она так любила музыку оттого, что рыдание в ней звучало не заглушенное ничем, звучало, не стесняясь себя, бесстрашно. Тут не было запретов. * * * – Это то же самое, что владеть Летним садом для единоличных прогулок. * * * В меховом ателье. Заказчица: – Плечи какие безобразные. – Да не сказать, чтоб безобразные… Ну, почему безобразные? Плечи, можно сказать, как плечи. Обыкновенные плечи. – А вы, гражданка, не лезьте, не ваше дело. * * * Она заведовала мной. * * * Мысли какие-то бледные, робкие, вялые – не кровь, а сукровица. * * * У Гете торжествует незаконная любовь. У Киплинга – законная. * * * – Ты меня обидела. – Чем же я тебя обидела? – Лобиком. (Мать хмурилась). * * * – Она кусается лапами (про кошку). * * * – Ты меня жутко утешил. * * * – Сейчас такое веяние… * * * – У меня пьеса готова. Осталось только слова проставить. * * * Надо было, чтоб любовь выболела. Чтоб ее не стало. Надо было ее сломать, разрушить. * * * – Моя болезнь, знаете, как называется? Я в медицинской энциклопедии вычитал: старость – не радость. * * * Выпьет, крякнет: ремонт! * * * – Вы гуляете в одиночестве? Высокомерно: – О, если бы вы знали, сколько друзей сопровождает меня сейчас. Понимать ее надо было так: они мысленно с ней, она оживляет их своим воображением. – Ну что ж, передайте им привет. * * * Август в Тарусе. Ночью падают звезды. В саду слышен стук яблок, падающих с деревьев. Днем из-за всех заборов слышен стук – оббивают бочки для засолки огурцов и капусты. Трава усеяна молодыми гусиными перьями. Георгины, гладиолусы, золотые шары. * * * «Виновные будут караться вплоть…» * * * Я: – После того, как Тамара пошла в партком, муж к ней вернулся и теперь, говорят, носит ее на руках. Шура: – В партком? * * * Я знаю женщину, которая говорит о себе: – Я пишу такую густую прозу. * * * У меня советский паспорт! – Тут у многих советские паспорта! * * * Мне говорят: чтоб прозвучало то, что ты хочешь сказать, надо пользоваться этой терминологией. А я считаю, все эти слова так скомпрометированы, что ни до кого не доходят. А молодежь их попросту слушать не может. * * * – От зависимости вашей семьи… До такой шикарности мы еще не дошли. Надо навещать сюда. Да почаще. И там будет хорошо видно. * * * По природе предатель… Убийца по природе… * * * – Если в бабе ничего от мужика нет, это плохо. Это значит, что она баба и только баба, и курица и больше никто. А если в мужике ничего от бабы нет, это тоже плохо. Это значит, что он звероватый и злобы в нем много. * * * – А ты его любишь? Подумала и ответила: – Уважаю. – Что значит уважаю? Я б удавилась, если бы меня уважали – пусть лучше не уважает. Плевать мне на уважение! * * * «Но мне понравилась веселая жизнь на колесах, легкий труд; и я стал студентом прохладной жизни и опустился на дно». * * * – И жил он, как сказано у Лескова, в неопределенном наклонении… * * * Иуда, целующий Христа. Круг, вписанный в квадратную рамку. Темное, почти неразличимое лицо Христа. И фигура Иуды, змеинообразное объятие, губы, протянутые к Христу, и взор, обращенный к римским воинам [137]. * * * «Высо́ко, как Коккинаки» – Это может прокудахтать курица, но человек это произнести не может. * * * – Он оскорбил его по щеке. * * * Цветочница с лицом убийцы. * * * – Если ты мертв, не берись помогать. * * * – И во мне всё гулом пошло – в позвоночнике гул, в мозгах – гул, в руках, в ногах, во всем организме. * * * В эфир ворвалась злобная, решительная, очень деловитая колоратура. Она как-то мстительно выводила свои коленца. * * * – Стою в вене! (Медсестра делает укол). * * * – Моя прелесть! Сейчас сделаем укольчик! Золотце, поработайте кулачком… так, так… Где там венка? Вот она. Разожмите пальчики, моя прелесть. * * * – Он глазами как вцепится… * * * Вкрадчивый дождик. * * * – Извлеки мне корень поквадратнее. * * * И вот она гремит, и вот гремит: «Я зарабатываю… Я покупаю…» Подумаешь! Все зарабатывают, все покупают. И еще: сядет за стол и опять гремит: «Я не голодная». А остальные, что ли, голодные? * * * – Дети у тебя. Зачем ты пьешь? – Подружки такие попались. Подбивают. – Тебе что, десять лет? Какие подружки? * * * – Учителя говорят: язык у тебя бедный. Читай, мол, больше. Я читаю. А что толку? Иной раз скажешь какое-нибудь такое слово из книжки, ну, например, эрудированный – ну, знаете – говорят так, например, эрудированный человек, а девчонки смеются – что это ты воображаешь о себе… * * * А я знаю еще слово «концентрированный», но в разговор не вставляю, стесняюсь. |