Онлайн книга «Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник)»
|
Выпив чаю, дедушка чуть успокоился, почувствовал себя виноватым и пробормотал: – Нервы у меня пошаливают. – А у кого они не пошаливают? – весело отозвался Эдуард Иванович. – И у зверей, и у людей. Вот и я старею, и нервы сдают. – Я, видимо, тоже старею, – дедушка вздохнул. – Внучке со мной тяжело. – Неправда, – мягко возразила Лёлишна, – без тебя мне было бы в миллион раз тяжелей. Уходя, Эдуард Иванович пригласил ее на репетицию и попросил привести с собой одного из смелых, любознательных, упорных мальчишек. МАЛЬЧИК В КЛЕТКЕ С ЖИВЫМ ЛЬВОМ! ЧИТАТЕЛЕЙ СО СЛАБЫМИ НЕРВАМИ ПРОСЯТ НЕ ЧИТАТЬ! МАЛЬЧИК В КЛЕТКЕ С ЖИВЫМ ЛЬВОМ! ТОЛЬКО В НАШЕМ ЦИРКЕ! В пустом цирке неуютно и холодновато. Даже летом. Ветер похлопывает брезентовым куполом. Над ареной включено всего несколько ламп. Балкончик для оркестра пуст. На манеже работали трое акробатов. Четвертый стоял в стороне и недовольно повторял: – Темп! Темп! Лёлишна с Виктором задержались в проходе, поеживаясь от холодка. Они взялись за руки, словно перед входом в сказку. И как во всякой сказке, здесь было и страшновато, и таинственно, и, главное, очень интересно. Акробатов сменили жонглеры. Улыбаясь, они бросали друг в друга мячами, тарелками, булавами, кольцами. И Лёлишна с Виктором радостно шептали: – Темп! Темп! Темп! Так они могли стоять и глазеть без конца, но тут один из жонглеров спросил: – Вы к кому? – К Эдуарду Ивановичу. – Это вон туда, – жонглер показал на вход, вернее на выход, под балкончиком для оркестра. – Там его и найдете. Только рты закройте. Лёлишна и Виктор посмотрели друг на друга: рты у них были широко раскрыты. Посмеявшись, ребята пошли к выходу на арену. Тут, в коридоре, они снова остановились и снова широко раскрыли рты. Здесь были клетки со львами, разные непонятные, диковинные сооружения, сновали люди, два клоуна дрались бамбуковыми палками, один дяденька прыгал… на руке. – В сторону, в сторону, не мешайте! Ребята отскочили, пропуская рабочих, несущих огромные шесты. – Брысь отсюда! Они опять отскочили, чтобы не попасть под колеса какого-то невероятного сооружения. – Сюда, ребятишки, сюда! – услышали они голос Эдуарда Ивановича. Стены его маленькой комнатки были оклеены красочными афишами. Лёлишна видела их не впервые, но только сейчас обратила внимание, что на афишах укротитель выглядит моложе и волосы у него не седые, а черные. – Когда-то я был таким, каким сейчас бываю только на рекламе, – грустно сказал Эдуард Иванович. Он уже облачился в голубые шаровары и красную куртку. Откуда-то сверху на плечо к дрессировщику спрыгнул мартыш и уставился на гостей. – Знакомьтесь, – проговорил Эдуард Иванович. – Хлоп-Хлоп, самый хитрый, самый обидчивый, самый недисциплинированный зверь в нашей труппе. Давно бы отдал его в зоопарк, но люблю. Хлоп-Хлоп обнял хозяина за шею и пискнул: дескать, правильно. И немного поаплодировал сам себе. – Спортом занимаешься? – спросил Виктора Эдуард Иванович. – Он чемпион школы по лыжам, – ответила Лёлишна. – А учишься как? – Он отличник, – опять ответила она за Виктора, вздохнула и добавила: —А еще он смелый. – Я стараюсь быть смелым, – поправил Виктор, – но не всегда это получается. Например, я не представляю, как можно войти в клетку ко львам и не умереть от страха. – Это не страшно. Надо просто знать их. Все повадки, привычки, характеры. Можно сказать, что укротитель, как и сапер, ошибается один раз в жизни. И вот надо прожить жизнь так, – Эдуард Иванович улыбнулся, – чтобы ни разу не ошибиться. Ну, а сейчас идите в зрительный зал, после репетиции встретимся. И ребята следом за Хлоп-Хлопом вышли в коридор и снова попали в суматоху. Суматоха осложнялась еще и тем, что к арене тянулся коридор из железных прутьев. И уж как там случилось, никто потом толком и понять не мог. А произошло примерно вот что и вот как. Зазевавшись и ища глазами Хлоп-Хлопа, который убежал вперед, Виктор шагнул в железный коридор. Не заметил этого. И продолжал шагать дальше. Лёлишна смотрела по сторонам и шла, казалось, совсем рядом – их с Виктором разделяла только решетка. В это время рабочие подкатили к железному коридору клетку. Подняли дверцу. И лев по знакомой дороге побежал на арену. Только тут, сообразив, что произошло, Лёлишна завизжала. Хлоп-Хлоп пронзительно заверещал. Виктор резко обернулся и замер, раскинув руки, будто намеревался не пускать зверя на манеж. Лев остановился. Рыкнул. Тут подоспели рабочие, вооруженные шестами с железными наконечниками, преградили ими льву дорогу и пытались заставить его повернуть обратно. Мальчик не шевелился. Он даже дышать перестал. Это озадачило зверя. Если бы Виктор повернулся к нему спиной и побежал, лев бы стрелой бросился на него и… Но мальчик не двигался. И льву стало ясно: маленький человек его не боится. – Витя, Витя, Витя… – шептала Лёлишна. Взбешенный ударами, лев раскрыл пасть и зарычал так, что Лёлишна закрыла лицо руками. Подбодрив себя ревом, лев двинулся к Виктору. Удары железными наконечниками только злили зверя, но не могли остановить. Виктор не двигался. И вдруг раздался повелительный голос: – Цезарь, назад! Это в железный коридор вбежал Эдуард Иванович. Лев получил удар бичом, второй, третий… И бросился на дрессировщика. Тот закрыл собою мальчика. В обезумевшего льва направили струю из шланга. Он бросился назад, в клетку. Опустилась дверца. Эдуард Иванович обнял Виктора и глухо проговорил: – Молодец, мальчик, молодец… Репетицию, конечно, отложили: надо было выждать, пока успокоятся звери, поднявшие страшный рев. Виктор старался улыбнуться, но улыбка получалась слабой, жалкой даже. |