Онлайн книга «Кусатель ворон»
|
Показалась и Жохова. – А, между прочим, эта ваша немка в туалете уже полчаса сидит, – сварливо сообщила она. – А она, между прочим, не одна, тут еще некоторые люди имеются. – Устинья, посмотри, как много перед тобой природы, – я обвел рукой ломи. – Она вся твоя, пользуйся. – Я не с тобой разговариваю. – Иустинья сморщилась в мою сторону, поглядела на Жмуркина. – Ну, мне как-то неудобно… – замялся тот. – И потом действительно природа… – Значит, нам – под кустом, а им удобства? – еще сварливее осведомилась Иустинья. На это Скопин не нашелся что ответить. – Ну-ну, – Иустинья покраснела и стала звонить по телефону. Из валежника показался Болен с большим мухомором, и сразу же Пятахин с куском коры, похожим на ракету. Живой. Я снял это на камеру, добавил заметку «Путешественники помогают колхозникам убирать бурелом с полей», пусть человечество смотрит, как у нас тут все беспощадно. Пятахин почему-то прихрамывал, но выглядел, в общем, счастливо и освобожденно. Немного перемазан грязью. – Живая, между прочим, была, – сообщил Пятахин. – Я ее в лужу выпустил – только так поплыла! Слышь, Устька, она не переварилась еще… Жохова фыркнула и отошла в сторонку, одной рукой держала трубку, другой четки перебирала. Болен понюхал мухомор. – Не, – помотал головой Пятахин и отобрал у немца гриб. – Сырыми нельзя, надо сначала в молоке вымочить, а уже потом жарить. Болен закивал. – Зачем вы ЭТО взяли? – спросила Жохова у Жмуркина. Жмуркин промолчал, а Пятахин нет, подмигнул Жоховой, усмехнулся. – Не надо так на меня смотреть, Устенька, – сказал он. – Джизас не одобрит. Жохова удалилась в автобус. – Пятахин, а ты действительно скотина, – сообщила, высунувшись из окна, Снежана. – Я поэт, между прочим, а ты сама… Но назвать Снежану дурой Пятахин благоразумно не осмелился. – Нам пора, – напомнил Жмуркин. – Трогаемся! Все по местам! Вернулись в автобус и поехали дальше. Александра не показывалась из туалета, судя по звукам, она там вовсю рыдала. Мы проехали двадцать километров, а она все рыдала и рыдала, я заволновался, спустился по лесенке и постучал. – Занято! Всхлипнула Александра. Какие нежности, подумал я. Хотя… Хотя для нее это, наверное, шок. Надо сказать Пятахину, чтобы не очень распоясывался. С другой стороны, это Раша, детка, это не Мозамбик, никто вас сюда за уши не тянул. Я занял свое место и записал в блог: «После посещения усадьбы Щелыково наш поэт Влас Пятахин сочинил прекрасное стихотворение о русской природе». Тег «Культура». Из туалета наконец показалась Александра. Выглядела она устало. Ничего, привыкнет. Сама напросилась. Но на всякий приободрительный случай я ей улыбнулся. А она мне в ответ не сумела, добралась до своего места, закуталась в пончо. Мне ее стало жаль, иностранка все-таки, я с ними раньше не общался почти, так, с одной только, она наш город с Галичем спутала. Лучше Александру сейчас не трогать, пусть отдохнет, ну, хотя бы до того же Галича. В Галиче окунется в древние воды… Ну, как-нибудь придет в себя. Я улыбнулся Александре мужественной улыбкой и направился гулять по проходу. Дорога опять началась сильно ухабистая, пробираться с носа до кормы стало трудно, справа налево кидало, и прикинуло к Снежане, она как раз ела хлебец с мантуровским сыром. Снежана из третьей школы, настоящая блондинка, потомица викингов, многие видели ее в своих романтических грезах… – Чего надо? – неприветливо спросила Снежана. Собственно, Снежана тоже ничего. Конечно, в нашем родном городе мы с ней находились в разных социальных стратах, она из сословия всадников, я… Ну, периэк, какой-нибудь там, слепота куриная, брат Гонкур. Но вот в автобусе, мчащемся сквозь русские веси в поисках добрых дел, несть ни эллина, ни иудея, в этом автобусе я вполне мог подружиться и со Снежаной. Благо ее Ромео спал, утомившийся рассказом экскурсовода про драматургические будни Островского. Ничего Снежана, ничего, и очки ей черные идут, я вообще люблю девушек с очками, в очках что-то есть. – Это правда? – спросила Снежана. – Что? – Что это ты быдлески придумал? – Нет, конечно. Это Ницше. – А, понятно. Она посмотрела на меня с восхитительной бессмысленностью и этим мне вдруг понравилась. Если у нее на самом деле мозг в относительно первозданном состоянии – то это просто прелесть, такое редко встретишь в наши тяжелые дни, особенно в третьей школе. А если она ловко притворялась, то это и подавнее, ценнее в три раза, особенно в сословии всадников. – Мне больше та нравится, где сотовые жарят… – сказала Снежана. – Как она называется? – «Едоки мобильных телефонов», – напомнил я. – Смешное название. А что, вы там на самом деле телефоны ели? – Пришлось. В этом и суть быдлески – все должно быть по-настоящему. – То есть? – Все очень просто. Если ты обедаешь на помойке – ты должен там непременно пообедать. Если ты жаришь телефон, его нужно непременно съесть. Реализм, в противном случае это не быдлеска, а буффонада. Фейк. Снежана улыбнулась. – И как? – спросила она. – Приносит прибыль? Говорят, ты там уже на «Бентли» скопил. – Сплетни, – отмахнулся я. – Быдлески никакого дохода не приносят, я делаю это только ради искусства. Творчество… Ты знаешь, что такое творчество, Снежана? Проснулся Дубина, посмотрел на меня с подозрением. – Где мы? – спросил он. – Скоро озеро, кажется, – сказала Снежана. – Я знаю, что такое творчество, – зевнул Дубина. – Нам на боксе рассказывали. Если что, могу показать. Дубина уставился на меня. – Не, спасибо, мне и так хорошо. Скоро озеро, Листвянко, говорят, ты с вышки хорошо прыгаешь? – С какой вышки? – не понял Дубина. – С парашютной. Отдыхай, дружище. Дубина вздохнул. Наверное, хотел мне в рог двинуть, но мама в дорогу драться запретила. И правильно. Я опять отправился к Александре, она скучала на своем месте и немного смущалась. – Скоро Галич, – сказал я. – Целое озеро целебной воды, окунешься, и печали отступят. У нас по плану оздоровительное купание. – Озеро? – заинтересовалась Александра. – Русский Лох-Несс, – сообщил я. – Здесь водится известный Галичский Монстр… |