Книга Задохнуться можно, страница 37 – Пелам Вудхаус

– Быть может, я передам ему ваши распоряжения? – тактично предложил он.

Лорд Эмсворт внял голосу разума, но не из-за благоуханий – они, думал он, только пошли бы на пользу, – а из-за того, что нельзя терять ни секунды.

– Да, так будет лучше, – согласился он. – Прекрасно. Замечательно. Спасибо.

– Не за что, милорд.

– Идите и скажите, чтоб он устроил засаду.

– Хорошо, милорд.

– И как только увидит – р-раз!

– Хорошо, милорд.

– Если можно, толстой палкой.

– Хорошо, милорд.

– Что ж, закончим день убийством, – заметила леди Джулия.

– А? Э?

– Не важно, не важно. Хочешь натравить свинаря – прошу, твое дело! Не мне отвечать.

На графа это подействовало.

– Ты думаешь, – испугался он, – Парслоу сильно пострадает?

– Парслоу! – сказала леди Констанс так, что бронзовый Давид зашатался вместе с Саулом ^[17]. – Ты в себе, Кларенс?

– Да, – смело ответил граф. – Ты прекрасно знаешь, кто это. Удивительно, как ты даешь себя морочить! Зачем он напросился на обед? А? То-то и оно! Ты вот сюда пошла, а он – к ней.

– Кларенс!

– Ну, а где он? Где твой Парслоу?

– Сэр Грегори только что ушел. Решил прогуляться.

Теперь Давид пошатнулся от страшного рыка.

– Пр-рогуляться! – кричал граф. – Бидж, бегите! Скорей, скорей!

– Слушаюсь, милорд. Как насчет палки?

– Пусть сам соображает.

Лорд Эмсворт откинулся на кушетку в том самом состоянии, в каком раненый воин пережидает битву под сенью шатра. Он спустил было ногу, заорал: «Ой!» – и лег снова. Ничего не поделаешь, надо положиться на Пербрайта.

– Успокойся, Кларенс, – сказала леди Джулия, верившая в дипломатию, – все обойдется.

И она уняла жестом сестру, в дипломатию не верившую.

– Ты так думаешь? – обрадовался граф.

– Конечно. Пербрайт не подведет.

– Да, да! Превосходный человек.

– Когда сэр Грегори его увидит, – продолжала леди Джулия, строго глядя на сопящую Констанс, – он сразу убежит.

– Кто, Пербрайт? – испугался граф.

– Нет, сэр Грегори. Так что не волнуйся. Лежи, отдыхай.

– Спасибо, Джулия, – сердечно сказал граф. – Ты меня успокоила.

– Стараюсь, стараюсь.

– Теперь мне легче.

– Ну слава Богу, – отвечала белокурая леди, показывая сестре, что можно продолжать. Та кинула на нее масонский взгляд.

– Джули совершенно права, волноваться незачем.

– Ну, если и ты так считаешь… – совсем разомлел лорд Эмсворт.

– Конечно. Теперь послушай меня.

– Зачем?

– Если помнишь, – заметила леди Констанс, – мы говорили об этих деньгах. Так вот, только сумасшедший даст их Роналду, чтобы тот женился на девице, которую мы с Джули никак не одобряем.

– А? – проговорил лорд Эмсворт, заметно мрачнея.

Ничего не попишешь, он был в неволе. Оставалось лежать, пока два женских голоса бьют по тебе и бьют, словно дождь по крыше.

А в «Гербе Эмсвортов» тем временем Монти изменил свой план действий. Сперва, как мы помним, он хотел отправиться за лордом Тилбери к ловушке, которую ему приготовил, чтобы – сложив руки, горько усмехаясь – полюбоваться его гибелью. Но, подустав от роли Друга-Пруга-Круга, он ощутил, что замысел этот как-то гаснет.

Если у тебя баритон, граничащий с тенором, глубокий бас неизбежно отразится на связках. Отойдя от телефона, герой наш чувствовал, что полторы мили туда, полторы – обратно ему не потянуть. Стоит ли таких мучений вид виконта, когда того схватит за шкирку замковый свинарь? Не лучше ли за кружкой пива созерцать это взором души?

Так и случилось, что, врачуя связки неподражаемым напитком, он обменивался с официанткой небрежными репликами. Подобно всем влюбленным в тоске, он предпочел бы помолчать, но других посетителей не было, и величавая девица с гнездом золотистых волос, справедливо ощущая себя хозяйкой приема, считала своим долгом вести разговор.

Они поговорили о том, что перед грозой – душно, а после грозы – свежее, о самой грозе, о влиянии ее на посевы и на желудочно-кишечный тракт, в связи с чем девица описала симптомы, ценные для врача, вызванные же тем, что она неосмотрительно съела огурец во время бури. Монти описал в ответ, как он промок.

– Ну? – удивилась девица. – Вы что, вышли?

– Да, – подтвердил Монти. – И попал под дождь.

– Чего же лезть! Извиняюсь, конечно, но я бы спряталась хоть в лавочку.

– Я был в парке. У замка.

– Что, живете там?

– Тогда – жил.

– Дела у них! – поведала девица. – Небось слыхали?

– Дела?

– Свинья бумагу съела.

– Бумагу?

– Значит, не слыхали? Старик прямо плачет, мне доктор сказал. Позвонили – скорей, скорей, срочный вызов.

– Какую бумагу?

– Книгу какую-то. Попала в свинарник, а свинья – и съешь! Ума не приложу, зачем туда книгу совать?

Именно тут вошел посетитель, и Монти смог предаться мыслям об этих новостях.

Они меняли все. Уничтожая чек, он знал, что это символ, не более. Сыщик может пойти и взять другой. Но если девица сказала правду, тот – на бобах, и виноват он, Монти. Как ни странно, испытал он жалость.

Встать на место Пилбема не составляло труда. Если речь идет о тысяче фунтов, можно ли винить человека за небольшое плутовство? Нет, думал Монти, нельзя.

Совместные действия пива и совести совершенно разложили его. В конце концов всякий, кто вынудил лорда Тилбери прошвырнуться по жаре, был ему другом, что там – братом.

В эту минуту и появился предмет его дум.

– Здрасьте, – сказала гостеприимная девица.

– Здрась, – отвечал Пилбем.

Увидев Монти в уголку, он помрачнел. Вид человека, только что ударившего его по карману, отвратил его от прежних намерений. Можно ли пить, если воздух настолько отравлен?

– Двойное виски, – сказал он. – Отошлите в гостиную.

Девица указала ему вслед большим пальцем.

– Видали? – проверила она. – А знаете, кто это? Мистер Ваулз мне сказал, очень важный сыщик. Контора у него в Лондоне, куча всяких помощников, мистер Ваулз сказал. Вроде как паук – сидит, паутину ткет, распоряжается.

– Ой! – вскричал Монти. – Ой, Боже мой!