Онлайн книга «Задохнуться можно»
|
– Да, – подтвердила девица, радуясь его отклику, и воодушевленно протерла стакан. Однако она не знала, что отклик этот вызван отнюдь не удивлением, но упоминанием о помощниках. Оно и породило идею идей. Через тридцать секунд Монти был в гостиной, и сыщик взирал на него, как вспугнутый василиск. – Знаю, знаю, – заверил наш герой, правильно трактуя этот взгляд. – У меня к вам дело. Прямо не пойму, с чего начать… – Начнем с того, – предположил Пилбем, – что я сломаю вам шею. Монти миролюбиво отмахнулся. – Нет-нет, – сказал он. – Не надо так говорить. Неверный тон. Абсолютно неверный. В этот миг мальчишка, служивший в «Гербе», принес двойное виски. Это позволило Монти собраться с мыслями. – Так вот, – легко и бегло начал он, – кажется, я говорил вам, что все непросто, есть пружины. Они есть. Я люблю прекрасную девушку, но ее отец, по дурости, не разрешает нам пожениться, пока я нигде не работаю. Мало того, он требует, чтобы я проработал целый год. А меня отовсюду выгоняют. Поступил к Тилбери – выгнали. Поступил к Эмсворту – выгнали. Нет, нет! – Монти поднял руку. – Я знаю, вы хотите сказать: «Везет же вашей невесте». Вы ошибаетесь, она меня любит, хотя некоторая отсталость мешает ей надуть отца. Итак, меня выгоняют. А сейчас мне пришло в голову: у вас контора, всякие помощники. Возьмите меня! Перси не ответил мгновенно лишь потому, что выбирал лучший вариант из трех. Но выбрать не успел, Монти Бодкин произнес удивительную фразу: – Дам тысячу фунтов! Перси наконец справился с несчастными связками. – Тысячу?! – Ах, у меня куча денег! – сообщил наш герой, приняв странный блеск в глазах за недоверие. – Просто мутит. Не в них суть. Суть в Дж. Г. Баттерсвике. Он непременно хочет… Перси Фробишер Пилбем менялся на глазах. Примерно это мы можем увидеть в фильме про Джекилла и Хайда, но все же потише, помягче. Лицо его светилось изнутри. Вообще-то красивей он не стал, но Монти судил не эстетически. – Заплатите тысячу, чтобы ко мне поступить? – еще раз проверил сыщик. – Вот именно. – Да за такие деньги, – просто сказал Пилбем, – будьте хоть партнером, если вам надо. – Нет, не надо, – отвечал Монти. – Тут все равно, какое место. Я бы хотел – таким, знаете, помощником. – Пожалуйста. – На целый год? – Хоть на десять! Монти сел, торжественно и устало, как марафонский победитель. Смотрел он на рекламу шипучки («Содовая Сигби»), которая помогала обоям создавать ту особую атмосферу, к какой обычно стремятся безжалостные кабатчики. – Ее фамилия Баттерсвик, – наконец сообщил он. – Зовут Гертруда. – Да? – откликнулся Пилбем. – Книжка при вас? – Глаза, – продолжал Монти, – серые… Но как бы и голубые! – А то! – поддержал сыщик. – Может, в кармане? – Что до волос, они каштановые. Точнее, такие рыжеватые. Можно сказать, бронзовые. Рост… ну сами понимаете! А вот губы… – Бумажки нет? – осведомился Перси. – Нарисовать вам, да? – Выписать чек. – А, ясно! Книжка наверху, в чемодане. – Тогда пошли, – предложил Пилбем. – Я вам помогу. Бидж сидел у себя и пил бренди. Если дворецкий имел на это право, то именно этот. Его снедала печаль. Такой благодушный человек не мог спокойно смотреть на злоключения бедной четы. Бидж любил детективы и хотел бы, чтобы жизнь на них походила. Ну, смотрите: гангстеры, выстрелы, засады, мрачные подземелья, зловещие китайцы, отравленная спаржа, кобры в камине – а влюбленным хоть бы что. Здесь он на такой исход не надеялся. Когда в библиотеке сидят леди Констанс и леди Джулия, хорошего не жди. За восемнадцать лет он изучил хозяина. Да, добра он хочет каждому, но столкнись интересы, начнись всякие споры – и пылкое стремление к покою побудило его сдаться тому, кто громче кричит. Те же восемнадцать лет научили его тому, что это леди Констанс. Словом, надежды нет. Тяжело вздохнув, он налил бренди. Обычно в этот час он пил портвейн. Но портвейн означал, что обед кончен, кофе подан и до завтра душа свободна. Сейчас он был бы неуместен. Вздохнув и отпив еще, он заметил, что в комнате кто-то есть. И впрямь, в нее вошел Ронни. – Не вставайте, Бидж, – сказал он, присаживаясь к столу. Щеки его были скорей малиновыми, а это показывало, что он волнуется. Дворецкий вспомнил, что десять дней назад, такого же самого цвета, молодой хозяин вовлек его в страшную аферу. Потом он взвесился и узнал, что потерял за двое суток три фунта. – Дела плохи, Бидж, – произнес Ронни. – Да уж, мистер Роналд, – согласился дворецкий. – Значит, вы слышали? – Что? – Печальные новости. – Ну да, вы же там были. Бидж закатил глаза, давая понять, что это не самое худшее. – Императрица, – сказал он, – съела рукопись, мистер Роналд. – Не может быть! – Съела, сэр. Когда пришел милорд, доедала последний листик. Кто-то, видимо, оставил… – Пилбем! – Вероятно, мистер Роналд. – Значит, ее нет? – Нет, мистер Роналд. – А тетя Констанс знает? – Видимо, да, мистер Роналд. Ронни стал вишневым. – Ладно, – сказал он. – Все равно он бы ее не отдал. Можно мне бренди? – Конечно, конечно, мистер Роналд. – Так вот, я решил… Хорошая, однако, вещь… – Еще бы, сэр. Вы что-то хотели сказать? – Да так, подумал. Вы заметили, что я не ел за обедом? – Заметил, мистер Роналд. – Я думал. – Понятно, мистер Роналд. – Думал, – повторил Ронни. – Размышлял. И решил. – Что именно, мистер Роналд? Ронни помахал ногами. – Вы любили когда-нибудь, Бидж? – Да, мистер Роналд, в молодости. Ничего не вышло. – Странная штука эта любовь. – Золотые слова, сэр. – Заводит как-то… толкает… ты на все готов. – Вот именно, сэр. – В огонь и в воду, как говорится. – Естественно, сэр. – Бренди можно? – Пожалуйста, мистер Роналд. – Так вот, за рыбой я и решил. Рукописи нет, тетя Констанс опять насядет на дядю. Дворецкий сочувственно покашлял. – Мне представляется, мистер Роналд, что ее светлость этим и занималась, когда я зашел в библиотеку. |