Онлайн книга «Полночный прилив»
|
– Летерийский напиток, – заметил Фир. – Я полюбил его вкус, брат. Трулл и Фир прошли за Руладом во внутренние покои, где раб уже разливал густое вино в три летерийских кубка из золота и серебра. Трулл был сбит с толку, внезапный просвет в поведении Рулада поразил его, отозвался болью, причину которой он не мог сформулировать. Император вместо трона выбрал треногий кожаный стульчик за приткнутым к стене, заваленным яствами столом. Рядом стояли еще два стула-близнеца. Рулад поманил: – Идите сюда, братья. Присядьте с нами. Мы знаем, мы поняли… Любовь между нами, братьями, была, увы, неискренна. Опускаясь на низкий стульчик, Трулл заметил, что Фир тоже ошеломлен. – Не следует бежать от памяти, – продолжал Рулад, принимая кубок из рук Удинааса. – Родная кровь не должна постоянно жечь огнем. Пусть иногда она просто… греет. Фир кашлянул. – Мы тоже по тебе скучали… император. – Довольно! Не надо титулов! Рулад – так нарек меня наш отец, как нарек всех своих сыновей – именами предков из династии Сэнгар. Не забывайте. Удинаас вручил вино Фиру. Тот обхватил кубок напряженными пальцами. Трулл взглянул на приближающегося раба и был потрясен выражением в его глазах. – Спасибо, Удинаас. Рулад дернулся и настороженно произнес: – Он подчиняется мне. – Разумеется, Рулад. – Хорошо. Фир, я должен рассказать тебе о Майен. Медленно выпрямившись, Трулл заметил, как дрожит вино в кубке. Взгляд раба успокаивал, словно говоря «все в порядке». – Мы последнее время редко видимся, – неуверенно отозвался Фир. – Даже наша мать ее редко видит. Майен хворала. – Рулад бросил на Фира нервный взгляд. – Прости меня, брат, я не должен был этого делать. А теперь уже… – Он осушил кубок одним глотком. – Удинаас, еще! Скажи им, Удинаас. Объясни так, чтобы Фир понял. Раб наполнил кубок и отступил назад. – У нее родится ребенок, – сказал он, избегая встречаться взглядом с Фиром. – Теперь никто не сомневается, что ее сердце отдано вам. Конечно, Рулад хотел по-другому. По крайней мере сначала. Но теперь он передумал. Однако ребенок… все осложняет. Кубок в кулаке Фира почти не шевелился, но Трулл заметил, что вино вот-вот прольется, словно рука брата онемела, лишившись силы. – Продолжай, – выдавил Фир. – Среди вашего народа не было таких случаев и нет правил на этот счет. Рулад расторгнет брак с Майен, отменит все свои прежние решения. Только ребенка не отменишь… Теперь вы понимаете, Фир Сэнгар? – Он будет наследником престола? Рулад издал отрывистый смешок. – Нет, Фир, какой там наследник! Разве ты еще не понял? Отныне и навсегда престол – мое личное бремя. Бремя? Сестры в помощь, что заставило тебя прозреть, Рулад? Кто привел тебя в чувство? Трулл быстро глянул на Удинааса и чуть не упал со стула от внезапной догадки. Удинаас? Раб?! Удинаас кивнул, хотя смотрел на Фира. – Воин, который взрастит ребенка, будет считаться его отцом во всем, кроме имени. Никакого обмана. Все все будут знать. Если его начнут чураться… – То будут иметь дело со мной, – закончил Фир, – при условии, конечно, что я соглашусь принять обратно Майен, бывшую жену императора, и воспитывать первенца-подкидыша как собственного ребенка. – Вы все верно говорите, Фир Сэнгар, – кивнул Удинаас. Трулл потянулся и осторожно поправил кубок в руке Фира. Застигнутый врасплох брат глянул на него и мотнул головой. – Рулад, а что по этому поводу думает мать? – Майен изводит себя белым нектаром. Побороть такую зависимость непросто. Урут намерена… Фир, прикрыв глаза, издал приглушенный стон. Рулад потянулся к нему, словно желая утешить, однако замялся и перевел взгляд на Трулла. Тот молча кивнул. От легкого прикосновения Фир вздрогнул и открыл глаза. – Брат, я страшно сожалею, – проговорил Рулад. Фир долго смотрел младшему брату в лицо и наконец сказал: – Мы все сожалеем. О многом… Что Урут говорит о ребенке? Он здоров? – Физически – да. Но он унаследует материнский голод. Будет тяжело… Ты этого не заслужил, Фир. – Возможно. Но я принимаю на себя это бремя. Ради Майен. И ради тебя. Наступило долгое молчание. Братья пили вино и чувствовали присутствие… той стороны жизни, которую Трулл не столько позабыл, сколько считал навсегда утраченной. Они сидели как братья – в кругу равных. Долину накрыла ночь. Удинаас принес еды и еще вина. Через некоторое время Трулл встал и прошелся по покоям шатра. Рулад и Фир едва заметили отсутствие брата. Трулл нашел Удинааса в каморке за холщевым пологом. Раб, сидя на низком стульчике, ужинал. Он заметно удивился неожиданному гостю. – Прошу тебя, не прерывай ужин, Удинаас. – Вы что-то от меня хотели, Трулл Сэнгар? – Нет. Да. Что ты сделал? Раб склонил голову набок. – В каком смысле? – С ним… Что ты с ним сделал, Удинаас? – Ничего особенного, Трулл Сэнгар. – Нет, мне нужен ответ. Кто ты для него? Удинаас отставил тарелку и отхлебнул вина. – Полагаю – тот, кто не боится его. – И все?.. Погоди! Я понял. Но как же так? Почему ты его не боишься? Удинаас вздохнул, и Трулл лишь сейчас заметил, насколько раб измотан. – Вы, эдур, видите только меч. Или золото. Власть… Наводящую ужас, жестокую власть. – Удинаас пожал плечами. – Я же вижу, чем он ради нее жертвует и что ему грозит. Я все-таки летериец. Мне ли не знать, что такое долг. – Он поднял глаза. – Трулл Сэнгар, я – его друг. Не более того. Несколько ударов сердца Трулл всматривался в лицо раба. – Не предавай его, Удинаас. Будь с ним до конца. Летериец отвел взгляд, отпил вина. – Удинаас! – Я слышал, – отрывисто ответил раб. Трулл повернул к выходу. Задержавшись, он оглянулся. – Не хочу уходить, не поблагодарив. За то, что ты сделал для него, за то, что ты дал ему, большое тебе спасибо, Удинаас. Раб кивнул, уставившись в пол. Потянулся за тарелкой. В главном покое Трулл застал возвратившегося Ханнана Мосага, который беседовал с Руладом. – …Халл говорит, что она рядом с городом вниз по реке. Около дня пути отсюда. Переход нельзя откладывать, клянусь, император. |