Книга Сущность зла, страница 84 – Лука Д'Андреа

Допросить мертвых, чтобы дать ответы живым.

У Вернера, который открыл мне дверь, было лицо человека, всю ночь не сомкнувшего глаз. От него пахло граппой. Я не захотел войти. Не было времени.

Бросив взгляд на мою одежду, Вернер сразу понял, что у меня на уме.

— Ты спятил, — проговорил он.

Я и не ожидал других слов.

Протянул руку:

— Дай мне карту.

— Ты пропадешь.

— Дай карту.

Моя решимость заставила его уступить. Он вручил мне карту, и в зеркальце заднего вида я мог наблюдать, как постепенно исчезает из поля зрения его фигура, застывшая в дверях.

2

Туристический центр пустовал, мой автомобиль оказался единственным на парковке. Я вынул из багажника рюкзак и проверил снаряжение. Я не притрагивался к нему с 15 сентября. Но сегодня об этом даже не задумался. 15 сентября — дата как дата, как любая другая.

Я ощупывал предметы движениями неторопливыми, точными, как меня учили. Все было на месте. Я развернул карту, проверил, верно ли запомнил маршрут. Потом перелез через ограду (счастье, что сверху не положили колючей проволоки) и пустился в путь к пещерам.

Пока мы снимали «Горных ангелов», я усвоил некоторые азы альпинизма, но речь шла скорее о теоретических знаниях и о нескольких подъемах в свободное время под присмотром опытного проводника, — просто чтобы немного закружилась голова. Я получил удовольствие и набрался достаточно сноровки, чтобы, даже лазая по горам в одиночку, не попасть в беду.

Но здесь, на Блеттербахе, все было гораздо серьезнее. И опаснее. Я помнил, как во время прогулки по Блеттербаху мы с Кларой видели объявления, предупреждавшие об отсутствии сотовой связи. Отсюда не позвонишь. Не дождешься помощи. И если Вернер сказал правду, компасу доверяться тоже нельзя.

Думаете, такие соображения остановили меня?

Ни на секунду.

Я не последовал маршрутом, по которому двигалась команда спасателей: Вернер, Ханнес, Гюнтер и Макс. Так я потерял бы массу времени и сил. 1985 год, когда здесь пролегали только просеки лесорубов да звериные тропы, казался доисторической эрой; нынче дорожки для туристов поддерживались в хорошем состоянии, хотя и были в данный момент занесены снегом, и я решил, пока возможно, эти преимущества использовать. По крайней мере, до того места, где настоящее пересекается с прошлым.

Прежде чем сойти с туристического маршрута и направиться в глубину, я позволил себе небольшой привал. Попил воды, съел немного шоколада. Мышцы ныли, но в ногах оставалось достаточно силы, чтобы совершить путешествие во времени.

Отдохнув и утолив жажду, я начал спуск, стараясь не застрять между еловыми лапами.

Спуск становился все круче, пару раз я чуть не полетел кувырком, а это среди острых скал вряд ли осталось бы без последствий.

Если бы в этот день я как следует задумался о том, к чему может привести мой спуск к Блеттербаху, то остался бы дома.

Каменистое дно ущелья покрывал слой льда. Из-подо льда чуть слышался шум бегущей воды.

Я ни секунды не колебался. Перешел через поток и стал взбираться по противоположному склону.

Шорох ветвей, какой-то любопытный зверек, выскочивший мне навстречу, подтаявший снег, падающий с деревьев. Холодный воздух. Горячий пот.

И ничего больше.

Следуя указаниям Вернера, я нашел тропинку, по которой ребята из спасательной экспедиции волокли тело Грюнвальда, и двинулся по ней. Не без труда. В глубоком снегу приходилось шагать, высоко поднимая ноги.

Проклятье, нет чтобы захватить снегоступы!

И все-таки, хоть и запыхавшись, я дошел.

Вокруг росли ели, лиственницы и пара сосен. Деревья в снегу. И никаких пещер. Может быть, спеша поскорее прибыть на место, я заблудился. Снял рюкзак, посмотрел на карту.

Все правильно. Никакой ошибки.

То самое место.

Я напрасно проделал этот путь? Вернер солгал? Объяснение оказалось куда как проще, и через миг я догадался, в чем дело. Глупый горожанин. Если как альпинист я делал первые шаги, а в спелеологии и того не было, то как первооткрыватель выказал себя полной бестолочью. Я не умел прочитывать рельеф.

Пещеры Блеттербаха не были чем-то средним между Толкиеном и документальными фильмами «Нэшнл джиографик» — полостями впечатляющего вида, куда можно войти со всеми удобствами. Они представляли собой небольшие отверстия в скалах, которые с октября и до самой весны были завалены снегом: вот почему, добравшись до вожделенной точки на карте, я ничего не увидел.

Громко проклиная все на свете, тяжело дыша, весь в поту, я стал рыться в снегу.

И обнаружил вход.

Дыру не более восьмидесяти сантиметров в диаметре, откуда исходил такой запах, что я невольно сморщил нос. Включил фонарь, прикрепленный к каске.

Глубоко вздохнул. И протиснулся внутрь.

3

Я двигался на четвереньках, вдыхая влажный воздух, более теплый, чем снаружи, пропитанный тяжелым запахом склепа. Извилистый ход спускался вниз, петляя между хрупких пород Блеттербаха. Я пытался вообразить себе, как Вернер и Макс волокли здесь Грюнвальда. Чтобы исполнить это, требовалась немалая решимость.

Меня вела такая же.

Еще пара витков, потом ступенька в скале. За ступенькой туннель поднимался и вел в обширный зал. Я долго вглядывался в открывшийся простор, завороженный зрелищем сталактитов и сталагмитов, которые переплетались самым причудливым образом.

Я двинулся вперед, держась правой стороны. В трещинах скал попадались какие-то пучки, шелковистые на ощупь. Плесень или, может быть, мох. Казалось невероятным, что даже здесь, внизу, куда триста миллионов лет не проникали солнечные лучи, существовала жизнь. Невероятным и пугающим.

Я посмотрел на часы и с изумлением понял, что потерял всякое представление о времени. Я знал, что это естественный феномен, профессиональные спелеологи находят его очевидным, но быстрота, с которой он проявился, ошеломила меня.

Я двинулся дальше, и вот оно наконец: око тьмы.

Нагнувшись, я заглянул внутрь. Не так я себе представлял этот колодец. Он больше походил на очень крутой, скользкий спуск, но сомнений не было. Именно сюда Макс и Вернер сбросили Грюнвальда. Расщелина округлой формы, куда он вел, в самом деле напоминала око тьмы.

Будто бы существовало несколько оттенков черного, и этот колодец демонстрировал последнюю из возможных градаций. Я испугался, да. Но не отступил. Я хотел увидеть, хотел узнать. Только так я пойму, что делать дальше.

Рассказать Аннелизе или предать всю историю забвению.

Я вбил пару крючьев и закрепил веревку, взятую с собой. Продел ее в карабин, прикрепленный к обвязке, и начал спуск.