Книга Смерть на винограднике, страница 34 – Мэри Лу Лонгворт

– Прошу вас, судья. – Она отступила в сторону, пропуская его. – Но доктор Шарнэ, к сожалению, вчера вечером уехал в отпуск. Я могу вам чем-нибудь помочь?

– В прошлый четверг доктор Шарнэ навещал в больнице пациентку…

Секретарь посмотрела на него как на недоумка.

– Доктор Шарнэ регулярно навещает своих пациентов в больнице, судья.

– Да, так я и думал, мадам?..

– Блан.

– Мадам Блан, – продолжал Верлак. – Мы опрашиваем всех сотрудников больницы, которые заходили в палату к этой пациентке, поскольку во время пребывания там она скончалась. Доктор Шарнэ не был ее лечащим врачом, поэтому я хотел бы узнать, почему он навещал ее.

Если секретарь и смутилась, то лишь на долю секунды.

– Доктор Шарнэ – отоларинголог.

– Что, простите?..

– Специалист по болезням ушей, носа и горла. Вполне возможно, эта пациентка обращалась к нему.

Верлак кивнул.

– Можно взглянуть на список его пациентов, мадам Блан?

– Можно.

– Благодарю, – кивнул Верлак, которого не покидало ощущение, что он ступает по минному полю.

– На следующей неделе, – продолжала она. – Когда врач вернется из отпуска.

– А где он?

– Врач? – уточнила секретарь. – Если не ошибаюсь, в… Ардеше.

Верлак многозначительно посмотрел на нее.

– Мадам, я – судебный следователь, – объяснил он. – И я мог бы…

– Cher monsieur, – перебила она, – мне все равно, кто вы. Прошу вас отнестись с уважением к моим обязанностям хранительницы записей доктора Шарнэ, пока он в отъезде. Вы сможете увидеть их с разрешения самого доктора, на следующей неделе.

Верлак хотел было ответить, как вдруг зазвонил его мобильник. Извинившись, он увидел на экране номер Бруно Полика и ответил на звонок:

– Да, Бруно?

– Извините, если помешал, шеф. Но у нас плохие новости.

– Слушаю.

– Мы нашли труп мадам Даррас. Она умерла несколько дней назад.

– Ясно, – ответил он, взглянув на секретаря, которая поливала цветок на своем столе и, похоже, разговаривала с ним. – Сейчас приеду. Где вы?

Повесив трубку, он объяснил мадам Блан:

– Мне надо идти, но я вернусь – не важно, даст доктор Шарнэ разрешение изучить список его пациентов или нет. Благодарю за вашу… за ваше…

– Всего хорошего, судья, – быстро ответила она и прошла через комнату, чтобы открыть перед ним дверь. – Я передам доктору, что вы заходили.

Боннары сидели за деревянным кухонным столом длиной двенадцать футов. Там же, в кухне, находились Антуан Верлак, Бруно и Элен Полик.

– Если хочется поплакать, сынок, – не стесняйся, – сказал Оливье Боннар Виктору, положив ему руку на плечо.

– Пап, отстань! – буркнул Виктор, вскочил и отошел от стола так поспешно, что чуть не опрокинул свой стул.

– Что такого я сказал? – спросил Оливье.

Элиза Боннар вздохнула и кивнула в сторону Элен Полик:

– А-а…

Оливье однажды уже обсуждал с женой влюбленность Виктора в Элен и теперь почувствовал себя глупо и понял, что ему снова придется извиняться перед сыном. Или просто сделать вид, будто ничего и не было? Притвориться, что они с Элизой понятия не имеют, в кого он влюблен?

– Оливье! – окликнула мужа Элиза. – Бруно задал тебе вопрос.

– Понимаю, на носу сбор винограда, – повторил Полик, – но нам все-таки придется огородить часть виноградника как место преступления. Это ничего?

Оливье Боннар пожал плечами:

– Сенсо дает большой урожай, так что ничего страшного. Конечно, всегда обидно терять виноград, но тут уж ничего не поделаешь.

– Мы постараемся нанести как можно меньше ущерба, – пообещал Полик. – Жаль, что вчерашний дождь смыл все отпечатки ног и следы шин, если они были.

– Что с ней случилось? – спросил Оливье.

Верлак придвинулся к столу.

– Кто-то ударил ее по голове камнем. Мы пока не знаем, произошло ли это на винограднике или ее труп каким-то образом доставили туда. Выяснится при вскрытии.

– Ну надо же! – воскликнула Элиза. – У нас!

– А сумочка? – вспомнила Элен Полик.

Бруно Полик повернулся к жене и похлопал ее по плечу.

– Бумажник пропал, так что есть вероятность, что это было убийство с целью ограбления.

– Вы только подумайте! – ужаснулась Элиза. – Убивать старуху из-за денег!

Полик и Верлак переглянулись. Оба думали об одном и том же человеке – Дидье Руэре, который три года назад напал на пожилую женщину в Эксе, чтобы отнять у нее сумку. Женщина выжила, Руэра посадили, но скоро он должен был освободиться, если еще не освободился.

Дверь кухни открылась, вошел старик в клетчатом шерстяном берете.

– Папа! – воскликнул Оливье Боннар.

Старик обвел взглядом сидящих за столом.

– В чем дело? У вас собрание?

– Вроде того, – ответил Оливье. – Мы встретили Элен и ее мужа – ты его знаешь, Бруно… и как раз обсуждали…

– Проект строительства гипермаркета в Ронь, – нашлась Элиза. – А комиссар Полик и его коллега дали нам дельные советы, как добиться прекращения строительства.

– Хорошо, хорошо, – закивал Альбер Боннар. – Ну а я схожу на виноградник, посмотрю, как там дела.

Оливье вскочил.

– Я с тобой, папа.

Элиза Боннар беззвучно, одними губами произнесла слово «Альцгеймер», повернувшись к Верлаку, и тот слегка кивнул, показывая, что понял ее. И задумался о мадам Даррас, труп которой, найденный среди лоз, уже лежал в морге Экса. Она, вероятно, страдала той же болезнью.

– Как знаешь, – отозвался Альбер Боннар.

Оливье и старик ушли, а Элиза объяснила:

– Слава богу, Альбер подолгу спит днем. Он все проспал. Я боялась, что он услышит, как во двор въезжает «скорая», но он даже не проснулся. Правда, сирену они включать не стали, ведь она уже…

– Наверное, он расстраивается из-за краж вина, – предположил Бруно Полик.

Элиза пожала плечами:

– Как ни странно, потерю вина он пережил легче, чем мы ожидали. Даже как-то сказал нам, что уж лучше французский вор, чем немецкий.

– Немецкий? – удивилась Элена.

– Он постоянно вспоминает войну, – пояснила Элиза. – То и дело говорит о ней. Он был совсем маленьким, когда его дядю Бертрана убили, потому что он был un résistant ^[30]. А теперь, вместе со старческой деменцией, воспоминания начинают возвращаться.