Книга Охотники за костями. Том 1, страница 51 – Стивен Эриксон

– Что это?

Урко ответил:

– Что бы это ни было, но уж бхедерина оно точно могло бы целиком проглотить.

– Но как? – шёпотом спросила у Апсалар Телораст. – У него же головы нет.

Напанец услышал вопрос и снова нахмурился:

– А ты не одна. Это что, фамильяр какой-то? Я его не вижу, и мне это не нравится. Совсем не нравится.

– Привидение.

– Так изгони его к Худу, – буркнул он. – Призракам здесь не место, потому они и призраки.

– Злой человек! – прошипела Телораст. – Это вот что такое?

Апсалар едва могла различить контур тени, подплывшей к длинному столу справа. На нём выстроились меньшие копии гигантского скелета: три – размером с ворону, только вместо клювов у них обнаружились вытянутые пасти с острыми, как иглы, зубами. Кости были скручены жилами, а сами фигурки собраны так, чтобы стоять на задних ногах, точно дозорные сурикрыс.

Урко разглядывал Апсалар, при этом на его грубом, тяжёлом лице застыло странное выражение. Затем он словно очнулся и сказал:

– Я заварю чаю.

– Это было бы очень мило, спасибо.

Напанец подошёл к скромному углу, выполнявшему обязанности кухни, и принялся искать чашки.

– Я не то чтобы не любил гостей… хотя – нет, не люблю. Всегда от них одни неприятности. Танцор ещё что-то просил передать?

– Нет. И он теперь зовётся Котильоном.

– Это я и так знал. Не удивлён, что он стал Покровителем убийц. Он ведь был самым страшным убийцей в Империи. Его боялись даже больше, чем Стерву. Она-то была просто коварной и вероломной. Или Шика. Шик – просто жесток. Думаю, эти двое до сих пор воображают, что победили. Идиоты. Кто же ныне ступает среди богов, а? – Он подал девушке глиняную кружку. – Местные травы, слегка токсичные, но не смертельно. Противоядие от укуса змеи-бутеры – хорошая штука, их ведь тут полным-полно. Вышло так, что я свою башню построил рядом с ямами, где они выводят молодняк.

Один из меньших скелетов на столе упал, затем рывком поднялся на ноги, вытянул назад хвост и наклонил корпус практически горизонтально.

– Одна из моих призрачных спутниц только что одержала это создание, – объяснила Апсалар.

Тут неловко дёрнулся и второй скелет.

– Нижние боги, – ошеломлённо прошептал Урко. – Только посмотри, как они стоят! Ну, разумеется! – Он перевёл взгляд на огромный скелет ископаемого в центре зала. – Всё, всё неправильно! Они наклонялись вперёд… чтобы удерживать равновесие! ^[1]

Телораст и Кердла быстро освоились со своими новыми телами, щёлкали челюстями и скакали по столешнице.

– Подозреваю, они не очень-то захотят расставаться с этими скелетами, – проговорила Апсалар.

– Пусть оставят их себе – в награду за это открытие! – Напанец замолчал, огляделся, затем пробормотал: – Придётся стену снести…

Апсалар вздохнула:

– Наверное, нужно радоваться, что одна из них не выбрала большой скелет.

Урко оглянулся, глаза его слегка расширились, затем напанец хмыкнул:

– Пей чай – токсин набирает силу, пока он остывает.

Девушка отхлебнула отвар. И вдруг почувствовала, что язык и губы у неё внезапно онемели. Урко улыбнулся:

– Отлично. Так разговор получится коротким, и ты скорей сможешь отправиться отсюда восвояси.

– Уюдык.

– Через какое-то время пройдёт.

Напанец отыскал табурет и уселся лицом к Апсалар.

– Ты – дочь Танцора. Наверняка, хоть я и не вижу внешнего сходства; мать твоя, похоже, была очень красивой. Всё в том, как ты ходишь, как стоишь. Ты – его порожденье, и он оказался настолько эгоистичным, что даже обучил тебя, своего ребёнка, искусству убийцы. Я ведь вижу, как это тебя мучает. По глазам. Это наследие тебя терзает – ты чувствуешь себя в ловушке, в клетке. У тебя ведь уже кровь на руках, правда? Он тобой гордится? – Урко поморщился и сплюнул. – Нужно было его там и утопить. Был бы я пьян, утопил бы.

– Ошбаешшя.

– Ошбаш? А! Ошибаюсь? Правда?

Девушка кивнула, пытаясь сдержать ярость, вызванную обманом. Она пришла потому, что хотела с ним поговорить, а напанец лишил её возможности произносить слова.

– Ме фочь. Ожежаме.

Урко нахмурился.

Апсалар указала на два мелких скелета, которые теперь бегали по заваленному мусором полу.

– Ожежамие.

– Одержание. Он тебя одержал? Бог тебя одержал? Худ отгрызи ему яйца да выплюнь! – Урко вскочил на ноги, сжимая кулаки. – Вот, держи, девочка. Есть у меня и противоядие против противоядия. – Он отыскал пыльный кувшинчик, потёр его, пока не показалась красноватая глина. – Да, этот. – Урко взял другую кружку и налил доверху. – Пей.

Приторно-сладкий вкус, который затем обратился в горечь и жжение.

– Ой. Действует… быстро.

– Прости меня, Апсалар. Признаю, я по большей части мерзкий человек. И после того, как ты явилась, я болтал больше, чем за многие годы. Так что теперь мне пора заткнуться. Чем я могу тебе помочь?

Она помолчала, затем отвела глаза:

– На самом деле – не можешь. Я не должна была приходить. У меня ещё есть задания, которые нужно исполнить.

– От него?

Девушка кивнула.

– Почему?

– Потому что я дала слово.

– Ты ему ничего не должна, кроме, может быть, ножа под рёбра.

– Когда я всё сделаю… я хочу исчезнуть.

Напанец снова уселся на табурет.

– Ага. Ну да, ясно.

– Только я думаю, в то, что я случайно утонула, уже никто не поверит, Урко.

Напанец слегка ухмыльнулся:

– Это была такая шутка. Мы все уговорились… утонуть. Никто не понял. И не понимает. Да и не поймёт уже никогда, наверное.

– Я поняла. И Танцор понял. Даже Престол Тени понял, как мне кажется.

– Но не Стерва. Отродясь у неё было плохо с чувством юмора. Всегда-то она была зациклена на мелких деталях. Интересно, такие люди вообще бывают счастливы? Они хотя бы способны на это? Что придёт смысл их жизни? Дашь им слишком много – ноют. Дашь слишком мало – жалуются. Дашь в самый раз, сколько надо, – и половина из них будет ныть, мол, многовато, а вторая – жаловаться, дескать, маловато.

– Не удивительно, что ты перестал общаться с людьми, Урко.

– Да, теперь мне больше по нраву кости. Люди… слишком уж их много, на мой вкус.