Книга Корона из пепла, страница 73 – Рэй Карсон

— Надо посмотреть, как остальные, — сказала я.

Он кивнул.

— Зайдите к Маре. Я посмотрю, как Шторм и Белен.

Мы пошли в разные стороны: я в капитанскую каюту, Гектор — на нижнюю палубу.

В каюте царил хаос. Картины и мелкие предметы мебели валялись на полу, на стенах виднелись потеки воды, стекло в одном из иллюминаторов было разбито, острые осколки сверкали на солнце.

Мара лежала на боку посреди огромной кровати, прижимая колени к груди.

Когда я вошла, она подняла глаза, но не шевельнулась.

— Вы живы, — сказала она, будто всхлипнула.

Что-то случилось. Я бросилась к ней.

— Что такое, Мара? Ты ранена? — Я убрала волосы с ее лица. — На нас налетел торнадо, и…

— Белен? Он цел?

— Гектор пошел проверять. Мара, скажи мне.

— Мой шрам. Рана снова открылась. Корабль так качало, что я не удержалась на кровати, и…

— Дай посмотреть.

— Я боюсь пошевелиться, Элиза. Мне кажется, все плохо. — Она подняла руку, которую прижимала к животу, и показала мне. Рука была в крови.

У меня сердце упало.

— Может быть, я смогу наложить швы. Я много раз видела, как Космэ это делала. Или Белен! Он делал это много раз. Ты взяла свою мазь?

Она кивнула.

— В мешочке.

Я принялась лихорадочно искать его. Кто знает, где он оказался после шторма и уцелело ли его содержимое. Я заметила свой собственный рюкзак между упавшим стулом и сломанной полкой. Я с беспокойством подумала о статуэтке, надеясь, что она не разбилась.

— Ты помнишь, когда видела его в последний раз? Я не могу… — И тут я кое-что придумала.

Я глубоко вздохнула, поражаясь собственной дерзости. Могу ли я исцелить ее? Так, как я исцелила Гектора? Это произошло случайно. На самом деле все, что я когда-либо делала с амулетом, было случайностью. Но я выбралась сюда, подвергнув всех вокруг невероятному риску, в надежде, что смогу понять, как целенаправленно использовать его силу.

— Мара, дай мне руки. Я попробую кое-что сделать.

Она доверчиво протянула мне руки. Я схватила их, пытаясь не обращать внимания на то, что они холодные и скользкие от крови.

— Э… закрой глаза и расслабься. Гектор был без сознания, когда я это делала с ним.

Она закрыла глаза.

Думай, Элиза!

Когда я исцелила Гектора, сила собралась во мне, проникнув извне через мой амулет. Я пыталась представить себе это ощущение, будто что-то вливается в меня, наполняет меня. Господи, пожалуйста, помоги мне.

Сила хлынула мощным потоком, и я застыла в восхищении. На этот раз так просто. Так естественно и правильно.

Я сказала:

— «Ибо благая Десница божья несет исцеление, блажен ищущий обновления, ибо ему воздастся».

Ничего.

В прошлый раз это случилось от отчаяния и необходимости. И от любви. Может быть, в любви все дело.

Я сосредоточилась, думая том, что Мара значит для меня. Я думала о том, с какой храбростью она разделяла с нами опасность, о ее твердой решимости научиться всему, что должна уметь фрейлина королевы. Я видела весь путь, какой она прошла от робкой несчастной девочки, чью деревню уничтожила инвирны, до веселой смешливой девушки, твердо намеренной наслаждаться новой жизнью.

Мара дорога мне. Я люблю ее.

Я прошептала:

— «Ибо любовь прекраснее рубинов, слаще меда, лучше королевского вина. И никто не знает любви величайшей, нежели тот, кто отдает жизнь за друга».

Сила хлынула в меня прежде, чем я успела закончить.

Мара вытянула ноги, выгнула спину, лицо ее исказилось в агонии, и я бросилась к ней, боясь, что сделала только хуже. Но тут ее тело обмякло. После нескольких прерывистых вздохов она расслабилась и улыбнулась.

— Кажется, подействовало, — сказала она и осторожно потрогала пальцами живот. — Больно, но подействовало.

Я вздохнула с облегчением. На этот раз получилось намного проще. Может быть, сказывается близость зафиры. Или может быть, я наконец научилась использовать силу камня.

— Хорошо, — сказала я. — Это очень… — Перед глазами все поплыло. — Надо прилечь… — И я без сознания повалилась на кровать.

Очнувшись, я увидела множество лиц. Я всмотрелась в них и узнала Гектора, Феликса, Мару, Белена.

— Хватит глазеть, — сонно проворчала я. Они отступили, все, кроме Гектора, который сказал:

— Как вы себя чувствуете?

Волосы у него были взлохмачены, он смотрел на меня огромными глазами. Он вдруг показался мне таким молодым, таким неуверенным в себе. Определенно это была плохая идея — обнять его за шею и заставить поцеловать меня на глазах у всех.

— Хорошо. Я устала, но мне хорошо. — Я села и свесила ноги с кровати. — Как Мара?

— Рана совсем затянулась, — сказала она голосом, хриплым от восторга. — И шрам… он на месте, но он стал мягче. Лучше, чем был.

От волнения у меня дрожали колени. А может быть, от усталости.

Капитан погладил свою бороду и спросил:

— Думаете, вы могли бы вылечить всех на борту? У нас тут сломанная нога и несколько серьезных царапин. Один из матросов не может выкашлять воду из легких.

— Это невозможно, — сказал Гектор. — Вы же видели, сколько сил это у нее отнимает.

— Я не уверена, что смогла бы, — сказала я. — Мне кажется, это работает только когда… с людьми, которых я… — Которых я люблю. Я не могла сказать это прямо, потому что, если признать, что чувство Гектора взаимно, будет только хуже, в конечном итоге. — Это работает только с людьми, которые мне очень дороги, — закончила я.

Но в глазах Гектора вспыхнула надежда, такая явная и неприкрытая. Может быть, надо было сказать ему. Я могла бы солгать, сказать, что нас ждет счастливое будущее.

Вместо этого я встала с кровати и отошла в сторону.

— Как Шторм? — спросила я, стараясь не смотреть на Гектора.

— Он не пострадал, — сказал Белен. — И что еще интереснее, я уже несколько часов не слышал от него ни одной жалобы.

Несколько часов.

— Как долго я была…

— Несколько часов, — ответила Мара. — Мы очень беспокоились. Мы почти у самого острова.

Я бросилась вон из комнаты, вверх по лестнице, перескакивая через две ступени.

От того, что я увидела, меня охватил трепет.

Мы вошли в серповидную бухту, где аквамариновое море окаймлял кристально-белый песок. На берегу зеленел лес кокосовых пальм, их листья развевались на ветру. А еще дальше возвышались невероятно крутые горы, или башни, или, может быть, это были пальцы божества, указующие в небо и касающиеся облаков. Они были зеленые, живые, покрытые растительностью, испещренные реками и ручьями с шумящими водопадами. Белые птицы с остроконечными крыльями парили среди гор, подчеркивая их громадность.