Онлайн книга «Плащаница колдуна»
Когда волшебник ввел Лагина в мастерскую, у того едва не отнялся язык от восхищения и удивления. Столы и полки шкафов были уставлены невиданными бутылями и коробами. Рядом с бутылями стояли удивительные вещи, о назначении которых Лагин не мог даже догадываться. Он стоял посреди мастерской и чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Ему здесь понравилось все – даже запах. Тем временем Гербериус вынул из глиняного кувшина, стоявшего на столе, увядший цветок розы, показал его Лагину и спросил: – Что ты думаешь об этом цветке, юноша? – Я думаю, что этот цветок увял и ему самое время отправиться в мусорное ведро, – ответил Лагин. Волшебник усмехнулся, поднес цветок к губам и легонько на него дохнул. Прямо на глазах у Лагина лепестки розы наполнились жизнью и заблагоухали. – Все знают, что жизнь – это чудо, – сказал Гербериус, задумчиво глядя на цветок. Затем провел над цветком ладонью, и лепестки розы снова потеряли упругость и свежесть. – Но немногие понимают, что смерть – это тоже чудо. Не менее удивительное, чем сама жизнь. Лагин, во все глаза глядя на цветок, взволнованно сглотнул слюну. – Значит, твое искусство способно оживлять мертвых? – севшим от волнения голосом спросил он. – Я вернул цветку жизнь всего на мгновение, – ответил Гербериус, – а на то, чтобы научиться это делать, у меня ушли десятилетия. Стоит ли после этого считать меня чародеем? Волшебник взглянул на Лагина из-под нахмуренных бровей и изрек: – Ты сказал, что путь твой окончен, а между тем он только начинается. Люди умеют делать смерть из жизни. Я же научу тебя делать жизнь из смерти. Готов ли ты ступить на путь науки? – Да, учитель! – выдохнул Лагин, глядя на цветок. – Путь этот будет тяжел. Тебе придется от многого отказаться. – Я готов! Гербериус положил цветок на стол, затем придвинул железный литой подсвечник с торчащей из него сальной свечой, щелкнул пальцами, и фитилек свечи запылал. – Поднеси ладонь к пламени, – потребовал он. Лагин сделал, как велел волшебник. – Ближе! – сказал Гербериус. Лагин поднес ладонь ближе, но тут же отдернул ее снова. – Я не разрешал тебе убирать руку, – строго проговорил Гербериус. – Если хочешь, чтобы я тебя учил, слушайся меня. Поднеси ладонь к пламени свечи. Лагин снова поднес ладонь к язычку огня. Острая боль пронзила его ладонь, но на этот раз он не отдернул руку. – Зачем ты пришел ко мне? – спросил Гербериус, глядя ему в глаза. – Я хочу постичь тайны мироздания, – выдохнул Лагин. Ладонь его горела огнем, пот ручьями струился по лбу и бледным щекам. – В тебе говорит гордыня? – спросил Гербериус. – Я… не знаю. – Зачем ты пришел? – повторил свой вопрос волшебник. – Я хочу… Хочу, чтобы люди перестали умирать! – Зачем тебе это? – Если в мире не будет смерти, мир станет лучше. Я хочу, чтобы он стал лучше. Губы Гербериуса дрогнули, но он не рассмеялся, а посмотрел на Лагина с величайшей серьезностью: – Твое желание похвально. Но оно противоречит Божьему промыслу. – Почему? – Этот мир не может стать лучше, потому что в основе его лежит грех. Ты можешь убрать руку от пламени, юноша. Лагин поспешно отдернул руку и взглянул на ладонь. Он ожидал увидеть сильнейший ожог, но ладонь была чиста и ничуть не повреждена. Тем временем Гербериус поднес свою руку к язычку огня, и язычок послушно перебежал с фитиля на его широкую и мозолистую, словно у ремесленника, ладонь. – Во всем, что ты видишь, нет никакого волшебства, – сказал Гербериус. – Чудо – это знание. Бог создал мир, чтобы мы познавали его. Узнаешь, как мир устроен, – научишься им повелевать. Он щелкнул пальцами, и огонек взмыл в воздух, превратившись в огненного мотылька. Мотылек немного покружил по комнате, затем выпорхнул в открытое окно и исчез. Гербериус взглянул на удивленного Лагина. – Я возьму тебя в ученики, – сказал он. – Но если ты меня ослушаешься, хотя бы раз, я вышвырну тебя на улицу. Лагин облизнул пересохшие губы и робко уточнил: – Как ты вышвырнул того юношу, которого я встретил у твоего дома? Гербериус кивнул: – Да. Я научу тебя многим полезным вещам. Но прежде запомни: если наметил себе цель, не отступайся и иди до конца. Даже если цель стала казаться тебе слишком призрачной или неправильной – продолжай свой путь. Ты никогда не знаешь, куда заведет тебя дорога. Но ложное движение лучше праведного покоя. В тот же вечер Лагин встретил наглого оборванца на рыночной площади. Тот сидел на каменных ступенях и ел финики. Он по-прежнему был одет в грязное тряпье, но поверх тряпья красовалось роскошное лазоревое корзно с ярко-алой подкладкой. Увидев проходящего мимо Лагина, оборванец окликнул его и спросил: – Я слышал, Гербериус взял тебя в ученики? Правда ли это? – Это правда, – ответил Лагин. Оборванец плюнул финиковую косточку под ноги Лагину и нагло заявил: – Гербериус – грешник. Пути Бога и науки расходятся. – Значит, я родился, чтобы соединить их, – сказал на это Лагин. Несколько секунд оборванец с интересом разглядывал его, затем усмехнулся и изрек: – Что ж, если у тебя получится, ты станешь величайшим ученым мужем на свете. Ты, конечно, болван и достоин хорошей порки, но я желаю тебе успеха. 6 Из задумчивости Лагина вывел резкий голос Глеба: – Тише! Замрите! Лагин, Диона, Прошка и Хомыч остановились. Лагин прищурил близорукие глаза и увидел нечто удивительное. Между ними и Глебом, перекрыв тропу, висело прозрачное, подергивающееся облако. – Что это? – спросил Лагин. – Не знаю, – ответил Глеб. – Диона, что это за гадость? – Я никогда прежде такого не видела, – откликнулась девушка. Облако продолжало висеть поперек тропы. Оно было не больше полутора метров в диаметре, почти полностью прозрачное, словно сделанное из жидкого стекла или подвижного прозрачного газа, и лишь в самой сердцевине слегка туманное. Лагин смотрел на облако, как зачарованный. Он вдруг сунул руку в котомку и шагнул навстречу облаку. – Что ты делаешь? – сердито спросил Глеб. – Я хочу взять пробу, – ответил ученый муж. – Пробу? Забудь. Не вздумай к нему приближаться. – Почему? |