Книга Разящий клинок, страница 147 – Майлз Кэмерон

Через неделю он встретился с де Маршем за обедом в кормовой каюте флагмана.

– Как подвигается торговля, господин купец? – осведомился он.

Де Марш поднял брови.

– Коль скоро вы были любезны спросить, сэр рыцарь, мы потрудились неплохо, но могли и лучше. Конфликт между Северным Хураном и Южным отпугнул многих торговцев мехами – пришедших из-за Стены. Поговаривают, что морейцы и платят больше, и товары у них посолиднее. У меня меньше гигантских бобров, чем хотелось, а белых медведей, которых так ценят при дворе, и вовсе наперечет.

Сэр Хартмут налил капитану вина. Кормовая каюта была небольшая и уютная, как дамский будуар, с красивыми дубовыми панелями в дубовом же каркасе, благодаря которому они сдвигались и раздвигались по погоде, сохраняя великолепный вид. Бочонок с крепленым вином сверкал бронзовыми обручами, как воплощение гостеприимства, а низкий дубовый стол был застеклен настоящим стеклом хитроумной выделки, чтобы держаться на море. Роскошь каморки резко контрастировала с обстановкой, которая могла сложиться снаружи – словно клочок королевского двора или часовня, утоляющая печали.

Сэр Хартмут выказывал безразличие к роскоши, но де Марш подумал, что грозный рыцарь просто воспринимает ее как должное и само собой разумеющееся.

– В Южном Хуране остались меха? – спросил тот небрежно. – И им никак их сюда не доставить?

Де Марш решил не развивать тему торговли мехами.

– Южному Хурану незачем здесь торговать, – сказал он.

Хартмут откинулся на спинку и рассмеялся.

– Но их можно заставить! Несколько сотен язычников-варваров, проклятых Богом? Вам хочется склонить меня к войне с этими южанами – отлично, я склонился. Давайте это устроим. Время года уже очень позднее, нам придется действовать быстро.

– У нас есть суда, ваши солдаты и мои матросы, а Северный Хуран выделит нам еще двести воинов, – сказал де Марш. – Могу я предложить план кампании?

Сэр Хартмут жизнерадостно улыбнулся.

– Нет. Это моя забота. Занимайтесь своими мехами и накладными. А это война. – Он осторожно встал, будучи великаном в тесной каюте. – Выпьем за короля!

Они выпили.

– А второй тост – за выгодную войну! – хохотнул он. – Пришлите ко мне хуранских вождей, пусть выслушают мои распоряжения.

– Сэр Хартмут, Пришедшим из-за Стены не приказывают, – возразил де Марш.

– Вы – нет. А я приказываю. Пришлите их.

ЯННИС ТУРКОС – НЕПОДАЛЕКУ ОТ МОН РЕАЛЯ

Зима была так близко, что каждый порыв ветра казался Туркосу божественным предупреждением – гони, мол, во весь опор. Достигнув сухой земли, он помчался галопом и подгонял кобылу, как никакую другую лошадь. Но она вела себя молодцом, словно благодаря его за спасение от рхуков.

Туркос никогда не давал лошадям кличек, ибо они так и мерли под ним, но эта заработала себе имя и к возвращению в Непан’ха уже звалась Афиной.

– Ты самая умная лошадь на моей памяти, – сказал он и скормил ей все, что влезло, – медленно, чтобы не вспучило и не случилось колик.

Он снова встретился с Прыгучей Форелью, и они перекурили. Она была из старого народа, как и его жена, и поначалу он плохо разбирал ее беглый хуранский – от усталости у него туманилось в голове. Но она была терпелива, гостеприимна, и он, осушив чашку ее чая, обнаружил, что все понимает прекрасно.

– Мои так далеко не заходили, – сказала она, когда он описал свой маршрут. – От Длинной топи до Священного острова меньше десяти миль. Край сэссагов.

– Там, откуда виден Священный остров, мне встретился незнакомый замок.

Туркос набросал рисунок на бересте.

Она взглянула.

– Это Ба’ат. Большой город сэссагов.

– Он разрушен. На улицах трупы.

Он отвернулся, ибо картины разорения не отступали: замерзшие лужи, обугленные стропила и обглоданное волками тело ребенка – слишком маленького, чтобы даже выглядеть человеком.

– Он был там, – неожиданно молвила Прыгучая Форель. – Он является как старейшина и зовется Знатоком Языков. – Она взглянула на Туркоса, прищурившись. – Он считает нас детьми и глупцами. Но выступил с угрозами. И молодым нравятся его обещания. У него весьма своеобразные посулы. – Она вздохнула. – Если мы схватимся с ним, то нам конец. Но если не схватимся… – Она пожала плечами.

– А что же сэссаги? – спросил Туркос с некоторым нетерпением.

Он спешил, но в то же время нуждался в любых, даже отрывочных сведениях.

– Они выделили ему воинов, – ответила она. – Им пришлось это сделать ради самосохранения. Теперь он скрывается, и до меня доходят слухи, что он навещает Северный Хуран.

Туркос два месяца это слышал.

– И? – подстегнул он ее.

– Тебе виднее, имперец. У Северного Хурана появился новый союзник – на Великой реке стоят новые корабли и много каноэ, полных воинов. Те, кто возвращается с рынка из Мон Реаля, говорят, что галлейцы скупают все меха, какие им приносят, но не по ценам альбанских купцов в Тикондаге, а товары не так хороши, как ваши, морейские. Но в этом году альбанских купцов не видно. А тем, кто с запада, не хочется тащиться до имперских факторий, чтобы продать меха. Но кое-кому хочется.

– Потому я и здесь, – признал Туркос.

Она состроила гримасу.

– Я знаю, имперец. Не ради же нашей дружбы ты поехал на запад искать Шипа?

– Но ведь поехал. И поделился тем, что узнал. – Он подлил чая. – Расскажи, что ты узнала от тех, кто отправился на восток.

– Немногим больше. Маленький Лук проделал путь до имперской фактории в Осаве.

Осава, городок на Великой реке, находилась ближе всех к родному селению Туркоса. Он оживился, поскольку не был там больше месяца.

Прыгучая Форель поманила охотника, тот подошел и сел рядом. Длинный дом сочетал в себе таверну и гостиницу – в нем были полати на шестьдесят взрослых, и влезло бы больше, если уговорить потесниться. В центре тлели три огромные жаровни, а староста с ее мужьями подавали платежеспособным гостям еду и густое темное пиво. Было даже немного вина. Обустроенное шкурами и соломенными лежаками, место представлялось очень уютным даже на пороге зимы. Внутри постоянно висел дым, зато сохранялось тепло.

Маленький Лук оказался жилистым человечком альбанской наружности, улыбчивым и с крепким рукопожатием.

Туркос владел дюжиной языков, включая альбанский, и предложил охотнику вина.

– Это по-добрососедски, – отозвался Маленький Лук и присел на стул.

– Меня интересует торговля мехами, – сказал Туркос.

– Ты императорский разведчик. Мы знаем, чем ты занят, мореец.

Туркос не стал спорить.

– Я наполовину альбанец, наполовину – пришедший из-за Стены, и с империей ни одна половина не ссорится, – сказал Маленький Лук. – Я взял жену и повез все мои меха по реке в Осаву, потому что прослышал, что в этом году там лучший заработок. На Кохоктоне состоялось крупное сражение – Дикие против Альбы…