Книга Я хотел убить небо, страница 36 – Жиль Пари

– Правильно сделал, что потом положил револьвер на место, вернулся в комнату и притворился, что учишь уроки.

– Ничего я не притворялся!

– Симон!

– Чего Симон? Я, честное слово, учил! Когда Рози пришла звать меня на полдник, я ей рассказал всё про знаки препинания. «Здравствуй, запятая, волк, точка. Погода сегодня не очень, точка. Морозит, запятая, знаете ли, точка».

– А Беатриса?

– Рози приготовила классный полдник, но она к нему даже не притронулась. Ну, когда палец всё время держишь во рту, там больше ни для чего и места-то нет. Мама пыталась заставить её проглотить тост с джемом, но Беатриса только мотала головой, и мама её совсем скисла. Но я вообще-то старался не слишком на неё смотреть – боялся, что она всё увидит по глазам. Когда она уехала, я сказал: «Пока», и Рози так злобно на меня посмотрела, нет, ну а что, не целовать же мне было женщину, которая разгуливает с револьвером. Беатриса дала себя обнять, но сама-то она, насколько я видел, никого не обнимала, ну, если не считать собственного большого пальца. Быстро поцеловала маму в щёку, и всё. А когда эта уехала, Беатриса не захотела играть с Рози. Взяла свою куклу в купальнике и нацепила на неё кучу всякой одежды, как будто кукла на север собралась.

* * *

Я проснулся из-за того, что кто-то включил свет. Я сказал: «Что за фигня?», Симон забурчал сквозь сон, а Ахмед вообще ничего не сказал, и это было неудивительно, потому что его кровать была пустая.

– Симон, – тихо сказал я. – Ахмеда нет.

– Ну просто пописать пошёл, спи.

– Нет, писает он в постель, я никогда не видел, чтобы он для этого вставал по ночам.

– М-м-м…

– Ладно, оставайся здесь, если хочешь, а я пойду разбужу новую питательницу.

– Ну ты и зануда, Кабачок. – Симон потёр кулаками глаза и тоже встал.

Новую питательницу зовут Шарлотта, у неё волосы как будто горят, такой у них цвет, и спит она, похоже, очень крепко, мы вдвоём её еле добудились.

– Что? Кто? А! Слушайте, вы что здесь делаете?

И она уже стояла посреди комнаты в ночной рубашке, которая ей сильно велика.

– Ахмед, – объяснил я. – Его нет в кровати.

– Ладно, дайте мне спокойно одеться, и я приду к вам в комнату.

Шарлотта классная.

Симон слышал, как Рози говорила директору: «Она слишком молода для этой профессии. И опыта совсем нет», но мадам Пампино ответила: «Рози, вам невозможно угодить. Вы знаете, как тяжело в наши дни найти педагога? Я скоро начну думать, что вы попросту ревнуете детей к женщинам».

– Я? – возмутилась Рози, прижав руки к своей большой груди.

– Да, вы. И, если хотите моего совета, лучше подружитесь с ней, сделайте своей союзницей.

С Шарлоттой совсем не трудно подружиться, хоть она и поднимает брови чуть ли не до неба, когда мы что-нибудь натворим. Она учит нас разным играм и часами гуляет с нами по лесу, и ещё она знает названия всех цветов и деревьев и показывает нам, какие грибы съедобные, а ядовитые топчет. У неё всегда найдётся ласковое слово для нас и для Рози, которая в итоге стала её подружкой. Та ещё картина, когда они проходят мимо Мишеля и Франсуа, такие гордые, ну прямо павлины с распущенными хвостами. Симон мне сказал, что Мишель хотел, чтобы Шарлотта стала его девушкой, но, видимо, класть руку ей на попу было не лучшей идеей, потому что Шарлотта в ответ залепила ему оплеуху. С тех пор он держится от неё подальше, а Яйцеголовый, который и женщин боится, не отходит от Мишеля, и Рози фыркает: «Ох уж эти мужчины!», а Шарлотта такая: «Мужчины? Где ты видишь мужчин?», и мы все смеёмся и надуваем мускулы, которых у нас вообще-то нет, если не считать Симона, который часто делает зарядку. Бородач тогда плюёт на землю, а Франсуа говорит: «Не обращай внимания», а Рози: «Да они ещё и невоспитанные вдобавок ко всему».

– Я взяла фонарик, – сказала Шарлотта. – И надо, наверное, пойти разбудить Рози, вчетвером будет легче искать.

– Супер! – обрадовались мы с Симоном, потому что боялись, что она велит нам остаться в постели, а мы уже даже нарочно оделись.

Мы все вместе пошли к Рози, на цыпочках, чтобы не разбудить остальных детей.

Я подумал, может, надо разбудить и Камиллу, но решил, что это уже перебор.

Ну ничего, я беру с собой Камиллу в своих мыслях.

Мы с Симоном и Шарлоттой чуть не умерли со смеху, когда обнаружили Рози в ночном чепчике и в маске на глазах, и она храпела так, что слышно было даже за дверью. Разбудить её оказалось ещё труднее, чем Шарлотту, а одевалась она и того дольше, и нам от всего этого было ужасно смешно.

Сначала мы обыскали всё здание. Открывали каждую дверь, но его нигде не было.

– Ничего не понимаю, – говорила Рози. – Куда он мог подеваться, этот мальчишка?

Вдруг она повернулась и строго ткнула в нас указательный палец:

– Вы, надеюсь, не заперли его в шкафу?

– Мы бы тогда не стали будить Шарлотту, – сказал Симон.

– И к тому же… – начала было Шарлотта.

– Я тебе потом расскажу, – оборвала её Рози. – Но не мог же он выйти на улицу. Дверь заперта на ключ.

– Смотрите, – крикнул я и указал на распахнутую балконную дверь, и мы все бросились к ней.

– О боже, – простонала Рози. – Если он ушёл в лес, нужно сообщить в полицию.

– Было бы очень странно, если бы он ушёл в лес, – сказал я. – Он ведь боится провалиться в лужу или что деревья накроют его ветками, как в том кино.

– В каком ещё кино? – спросила Шарлотта.

– Ну, в каком-то. Мы однажды в понедельник перепутали каналы, нажали не на ту кнопку на пульте, и… ай!

Это Рози схватила меня за ухо.

– Хороша я, конечно, что оставляю вас за мультфильмами одних, будет мне урок. Слушайте, ну куда же он мог пойти… А! Вон там что-то, смотрите, у воды! Скорее!

Но Рози ошиблась. Это было всего лишь толстое бревно, и мы всё искали и искали, но Ахмеда нигде не было.

– Он не мог пойти гулять к реке, – сказал Симон. – Он её боится. Лично я считаю, что он пошёл по дороге.

И вот мы тоже пошли по тёмной дороге, и путь нам освещал фонарик Шарлотты, правда, света было совсем мало, еле-еле хватало на то, чтобы смотреть под ноги, а иногда он и вовсе выключался, и тогда становилось совсем темно. У реки-то хотя бы луна светила, а на дороге было «темнее тёмного», как говорит Симон. Мы прошли под мостом, под которым всегда проезжаем на автобусе, когда едем в школу.

– Мы его не найдём, – вздохнула Рози. – Нужно возвращаться и звонить в полицию. Только время теряем. Идти по дороге в темноте опасно, машины нас не заметят.

Никто ей не ответил. Все слишком сосредоточенно смотрели под ноги и старались ставить их так, чтобы не оказаться на середине дороги и не соскользнуть на обочину в крапиву.