Онлайн книга «Я – выкидыш Станиславского»
|
– Что это ты все время пьешь что-то из бутылочки, а потом пищишь «пи-пи-пи»? – Лекарство это, – отвечает Раневская. – Читать умеешь? Тогда читай: «Принимай после пищи». * * * Раневская всю жизнь прожила одиноко: ни семьи, ни детей. Однажды ее спросили, была ли она когда-нибудь влюблена. – А как же, – сказала Раневская, – вот было мне девятнадцать лет, поступила я в провинциальную труппу – сразу же и влюбилась. В первого героя-любовника! Уж такой красавец был! А я-то, правду сказать, страшна была, как смертный грех… Но очень любила ходить вокруг, глаза на него таращила, он, конечно, ноль внимания… А однажды вдруг подходит и говорит шикарным своим баритоном: «Деточка, вы ведь возле театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером: буду к вам в семь часов». Я побежала к антрепренеру, денег в счет жалованья взяла, вина накупила, еды всякой, оделась, накрасилась – жду сижу. В семь нет, в восемь нету, в девятом часу приходит… Пьяный и с бабой! «Деточка, – говорит, – погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!» С тех пор не то что влюбляться – смотреть на них не могу: гады и мерзавцы! * * * Раневская выступала на одном из литературно-театральных вечеров. Во время обсуждения девушка лет шестнадцати спросила: – Фаина Георгиевна, что такое любовь? Раневская подумала и сказала: – Забыла. – А через секунду добавила: – Но помню, что это что-то очень приятное. * * * – У меня будет счастливый день, когда вы станете импотентом, – заявила Раневская настырному ухажеру. * * * Расставляя точки над «i», собеседница спрашивает у Раневской: – То есть вы хотите сказать, Фаина Георгиевна, что Н. и Р. живут как муж и жена? – Нет. Гораздо лучше, – ответила та. * * * У Раневской спросили, не знает ли она причины развода знакомой пары. Фаина Георгиевна ответила: – У них были разные вкусы – она любила мужчин, а он – женщин. * * * Раневская возвращается с гастролей. Разговор в купе. Одна говорит: «Вот вернусь домой и во всем признаюсь мужу». Вторая: «Ну, ты и смелая». Третья: «Ну, ты и глупая». Раневская: «Ну, у тебя и память». * * * Отправившись – от нечего делать на гастролях днем – в зоопарк, артисты увидели необычного оленя, на голове которого вместо двух рогов красовалось целых четыре. Послышались реплики: – Какое странное животное! Что за фокус? – Я думаю, – пробасила Раневская, – что это просто вдовец, который имел неосторожность снова жениться. * * * Раневская говорила, что когда Бог собирался создать землю, то заранее знал, что в 20 веке в России будет править КПСС, и решил дать советским людям такие три качества, как ум, честность и партийность. Но тут вмешался черт и убедил, что три таких качества сразу – жирно будет. Хватит и двух. Так и повелось: Если человек умный и честный – то беспартийный. Если умный и партийный – то нечестный. Если честный и партийный – то дурак. * * * – Прогуливаюсь по аллее в правительственном санатории в Сочи, – вспоминала Раневская. – Мне навстречу идет Каганович и с ходу начал разговор: – Как вы там поживаете в театре? Над чем работаете? – Ставим «Белые ночи» по Достоевскому Тогда он воодушевленно восклицает: – А идея там какая, идея? – Идея в том, что человек не должен убивать человека. Стремительно последовала категоричная оценка, с руководящим жестом рукой: «Это не наша идея. Не наша». И быстро удалился. * * * На гастролях с Раневской всегда случалось непредвиденное. Так, в Ленинграде в 1950 году ей был предложен роскошный номер в «Европейской» с видом на Русский музей, сквер, площадь Искусств. Раневская охотно заняла его и несколько дней в хорошем расположении духа принимала своих ленинградских друзей, рассказывала анекдоты, обменивалась новостями, ругала власть и чиновников. Через неделю к ней пришел администратор и очень вежливо предложил переехать в такой же номер на другой этаж. – Почему? – возмутилась Фаина Георгиевна. – Номеров много, а Раневская у вас одна. – Да, да, – лепетал администратор, – но мы очень вас просим переехать, там вам будет удобнее. – Мне и здесь хорошо, – отказалась Фаина Георгиевна. Пришел директор «Европейской» и, включив воду в ванной, объяснил, что ждет на днях высокое лицо, а этот номер в гостинице единственный, оборудованный прослушивающим устройством. После этого Фаина Георгиевна моментально переехала и не спала на новом месте оставшиеся ночи, вспоминая свои высказывания в прежнем номере и размышляя о том, что с ней теперь будет. * * * Когда Ахматова хотела поделиться с Раневской чем-то особенно закрытым, они шли к каналу, где в начале Ордынки был небольшой сквер. Там они могли спокойно говорить о своих делах, не боясь того, что их подслушает КГБ. Они назвали этот скверик «Сквер Лаврентия Павловича». * * * Всех артистов заставляли ходить в кружок марксистско-ленинской философии. Как-то преподаватель спросил, что такое национальное по форме и совершенное по содержанию. – Это пивная кружка с водкой, – ответила Раневская. * * * В театр Моссовета пришел лектор читать лекцию о полетах в космос. Закончив ее, предлагает задавать вопросы. Поднимается Раневская. – Товарищ лектор, а вы «подушечки» ели? Вокруг конфета, а внутри – варенье. Интересно, как оно туда попадает? * * * Тверской бульвар. Какой-то прохожий подходит к Раневской и спрашивает: – Сударыня, не могли бы вы разменять мне сто долларов? – Увы! Но благодарю за комплимент! * * * Во время оттепели находились наивные люди, всерьез обсуждавшие проблему открытых границ применительно к СССР. – Фаина Георгиевна, что бы вы сделали, если бы вдруг открыли границы? – спросили у Раневской. – Залезла бы на дерево, – ответила та. – Почему? – Затопчут! – убежденно сказала Раневская. * * * Когда в Москве на площади Свердлова установили памятник Марксу работы Кербеля, Раневская прокомментировала это так: |