Коэн чуть не споткнулась, когда увидела его. Карл Зиге, выглядящий как обычно до отвращения спокойным, стоял чуть в стороне у стены трактира.
— Ты здесь? Как? Ты тоже? Не могу поверить. Ты здесь, — расплакалась Ракель, с разбегу повиснув у него на шее. Теперь она не одна в этом средневековом мире. И пусть такой участи никому не пожелаешь, но Коэн была счастлива, что Карл Зиге тоже провалился в прошлое.
* * *
Второй демон уже несколько дней присматривал за разворачивающимся в Чехии восстанием, которое позже назовут «сословным». Пытался оценить масштаб и решить, стоит ли перебраться в Европу из Южной Америки.
Он наблюдал, находясь в слое тонкого мира, не выбрав личину и не показываясь людям на глаза. Насилие и убийства — банальные события, сопровождающие все войны. Секундус уже собирался переместиться дальше, как его внимание привлек поток энергии, исходивший от женщины, отбивающейся от насильников. Он ощутил всплески намше — очень редкого типа энергии. Чуть приподнял бровь, более заинтересованно рассматривая жертву. Откуда невыносимые страдания? С ней почти ничего не успели сделать, всего лишь несколько оплеух и разорванное платье. Пока демон размышлял, стоит ли вмешиваться, диспозиция поменялась. Женщина бежала, подхватив подол растерзанного платья. Прямо к нему.
Удивленный Секундус поймал в объятия светловолосую жертву нападения. Она была невысокой и легкой. Без стеснения прижималась к нему голой грудью, что-то бессвязно шептала, обхватив за шею.
Как она вообще смогла его увидеть? Это было интересно. Демон оторвал женщину от себя, вгляделся бледное лицо. Белые растрепанные волосы, заплаканные серо-голубые глаза, левая скула наливалась синяком от удара, кровь стекала с уголка рассеченных губ. Сладко-ванильный, терпко-притягательный запах объяснил ему все. Избранная, еще не прошедшая инициацию, существующая одновременно в двух мирах. Неожиданная, но приятная находка. Не удержавшись, демон лизнул ее губы. Кровь Избранных — чистая энергия. Такая вкусная, такая притягательная.
* * *
Ракель застонала, позволив языку Карла скользнуть в свой рот. Он не просто целовал ее, жадно исследовал, как будто в первый раз. Несмотря на привкус крови, Коэн не ощутила боли. Неуместная жаркая волна прокатилась по телу, заставляя ее еще крепче прижиматься к мужчине, трепетать, ощущая его отклик. Она на миг забыла об окружающей действительности, о трех головорезах с ножами и трупах на дороге. Ощущение спокойной надежности затопило все ее существо. Теперь все будет хорошо.
— Подожди немного, девочка, — Карл улыбнулся, ласково погладив ее по щеке, а потом отстранил от себя, задвинул за спину, поворачиваясь лицом к подошедшим мужикам. Безоружный против трех ножей.
— А ты тут откуда взялся? — тупо спросил один из головорезов, удивленно моргая. Они шли вслед за женщиной. Кроме нее больше никого здесь не было. Высокий светловолосый мужчина со стальным взглядом появился как будто из-под земли.
Карл, не отвечая, шагнул вперед. Он двигался слишком быстро, играючи уворачивался от замахов лезвий.
Ракель не хотела смотреть, но не могла отвести взгляд. Не могла не слышать хруст костей. Красивые руки Карла с длинным изящными пальцами обхватывали головорезов за затылки и подбородки и одним сильным движением ломали им шеи. Она, наконец, заметила все те мелочи, которые проигнорировала, поддавшись ослеплению надежды. Мужчина, который с легкостью убил троих и теперь шел к ней, не являлся Карлом Зиге. Он был моложе, никакой седины в волосах или наметившихся морщинок в уголках глаз. Неужели это далекий предок Карла, так на него похожий? Завораживающая красота без изъянов. Равнодушная смертоносная стихия. Таких людей не бывает. На миг Ракель опять увидела радужные нити тонкого мира, раскинувшиеся во все стороны, они искажались, выгибаясь под тяжестью идущего мужчина.
Он уже стоял рядом, запустил пальцы в волосы Коэн, нежно обхватывая ее затылок. На секунду Ракель показалось, что он свернет и ей шею, как тем головорезам. — Ты не боишься меня, девочка? Не кричишь, не крестишься…
— Ты убьешь меня?
— Наоборот, я собираюсь тебя защищать.
Губы Ракель обожгло чужое дыхание. Карл Зиге считался с ее мнением, или хотя бы делал вид. Этот незнакомец с его лицом признавал только свои желания. И даже не собирался спрашивать, прежде чем вновь ее поцеловать.
— Почему? — Ракель уперлась ладонями в плечи мужчины.
* * *
— Почему? — удивился Секундус сопротивлению Избранной. Для себя он уже все решил. Если отмеченная силой попалась на его пути, то не дело ее отпускать. Он дождется инициации, а потом заберет ее энергию. Всю. А пока она будет рядом, можно и развлечься, получая тришну. Он зачастую пренебрегал этим типом энергии, не заводил человеческих любовниц, как практиковали некоторые демоны, но если само упало в руки, почему бы и не воспользоваться. Тело у Избранной неплохое, а когда сойдет припухлость со скулы, то и личико будет тоже ничего. Наверное, не стоило убивать разбойников на ее глазах. До этого она была более податливой и отзывчивой. Демон вспомнил жадные объятия. — Я тебе кого-то напоминаю?
— Мне показалось. — Избранная, пытаясь прикрыться обрывками платья, обняла саму себя руками. Секундусу не понравился ответ. Значит, существует мужчина, которому эта маленькая Избранная хочет кинуться на шею и целовать, постанывая от удовольствия. Она не притворялась, демон это чувствовал по потокам силы, как и отчуждение, и ее закрытость сейчас. Он не мог уловить от нее никакой энергии. Кровь Избранной свернулась и почти не пахла.
— Надо убраться отсюда, девочка. Я отведу тебя в безопасное место. — Он снял с себя куртку, накидывая ей на плечи.
Лже-Карл, который наверняка являлся предком герра Карла Зиге, оставшимся где-то в далеком будущем-прошлом для Ракель Коэн, привез ее в небольшой домик в лесу, находящийся в километрах пяти от злополучного трактира. Впрочем, Коэн могла и спутать расстояние в сгустившихся сумерках. Она старалась не задремать под мерный стук копыт разбойничьей лошади, которую Не-Карл отвязал от коновязи недалеко от побоища. А еще старалась не обращать внимание на мужские руки, крепко, по-хозяйски обнимающие ее все время поездки на лошади.
В домике оказалось еще меньше места, чем в жилище Горака. Здесь уже давно никто не жил. Пыль не ютилась по углам, а вольготно расположилась на всех горизонтальных поверхностях.
— Как тебя зовут? — спросила Ракель, чтобы прекратить называть мысленно этого странного мужчину «тот, который слишком похож на Карла Зиге».
— Хайлель, — немного подумав, ответил теперь уж точно не Карл.
В жилах Коэн текла кровь нескольких национальностей. Свое имя она получила в честь знаменитой прабабушки — политика и деятеля сионистского движения Израиля. Это накладывало определенные обязательства. Как будто она должна была соответствовать своему имени, быть достойной. Вот только Ракель с детства если кому-то что-то и доказывала, то только самой себе. В подростком возрасте Коэн заинтересовалась генеалогией семьи, немного выучила иврит. Как дань памяти знаменитой родственницы. Языки всегда давались ей легко. Сейчас же память Ракель услужливо подсказала, что «Хайлель» переводится как «утренняя звезда», что также означает «сын зари» или «несущий свет», или более известный европейский вариант «Люцифер».
