– За что? – воскликнул молодой человек.
Шарлотта вскочила на ноги. Ее всю трясло от негодования и страха. Голову будто обернули холодным мокрым полотенцем. Такой же холод поселился в животе и кончиках пальцев. В ушах шумело. Щеки онемели, словно от них отлила вся кровь и Шарлотта сейчас потеряет сознание.
– Кто я, по-твоему, Теодор Гастингс? – процедила девушка сквозь зубы. – Уличная девка или одна из твоих поклонниц, готовых при удобном случае на тебе повиснуть?
– Ого, – Тедди присвистнул. – Оскорбленная и разъяренная невинность. Я что, не имею права поцеловать девушку, которую люблю? Зачем ты тогда сюда за мной пошла?
– Явно не за этим. Ты сказал, что тебе жарко, только и всего, – в гневе Шарлотта не заметила этого «люблю» и ничуть не смягчилась. – Я полагала, что ты джентльмен, а ты… Не знаю, как ты будешь вымаливать прощение.
Теперь и Тедди вскочил. Они стояли лицом к лицу, напряженные, как боксеры на ринге, испепеляя друг друга взглядами, и ни один не отвел глаз.
– Это ты будешь просить прощения, Шарлотта, – холодно сказал Тедди. – Я ничем тебя не оскорбил. Будешь просить прощения за каждое слово и за унизительную пощечину.
Шарлотта круто развернулась и бросилась прочь, на бегу смахивая злые слезы с глаз и путаясь ногами в оплетшем землю диком вьюне. На пути ей попались деревенские парни, которые отправились домой, прихватив факелы, зажженные от праздничного костра. Четверо со смехом тащили в сторону озера огромное деревянное колесо, обвитое соломой, – чтобы поджечь его и скатить в воду с крутого берега. В любое другое время Шарлотта с радостью попросилась бы с ними, чтобы посмотреть, как огненный круг покатится вниз, разбрызгивая искры в ночь, и с шипением утонет в спокойных водах Лох-Мой. Но сейчас ей больше всего на свете хотелось оказаться подальше отсюда, может даже в Лондоне.
Девушка вернулась на праздник и, отыскав Джона, бросилась ему на шею.
– Пойдемте отсюда. Я хочу домой, Джон, пожалуйста.
– Что случилось? – дергала ее за рукав Анна. – Где Теодор?
– Не спрашивай, – взмолилась Шарлотта. – Прошу вас, пойдемте домой. Не то я одна уйду.
Звуки волынки теперь резали ее на куски, а веселые лица казались ухмыляющимися, будто люди вокруг смеялись над ней, Шарлоттой Аддерли. Она быстро зашагала в сторону дома, не заботясь, последуют ли за ней Анна и Джонатан. Сначала она шла одна, потом в сгустившейся тьме по обеим сторонам от нее, как призраки, возникли брат и подруга. Они молча шли вперед, но, наконец, Джон обогнал сестру и остановил, взяв за плечи.
– Лотти, что случилось? Мы не пойдем дальше, пока ты не объяснишься. Где Тед?
– Не знаю, – глухо ответила Шарлотта.
– Вы поссорились? Что он сделал? – продолжал допытываться Джон.
– Ничего. Не хочу об этом говорить.
– Нет, ты скажешь. И прямо сейчас, – Джон сжал губы и нахмурился. – Если он… В общем, я не посмотрю, что Тед мой друг, если он тебя обидел.
Шарлотта не помнила, приходилось ли ей видеть Джона таким рассерженным. Рядом стояла Анна, как всегда в подобных ситуациях притихшая и растерянная.
– Он попытался меня поцеловать, – честно сказала Шарлотта.
Повисла пауза. Горы высились на горизонте черными громадами. Пела ночная птица. Шарлотта пожалела, что не захватила шаль из дома – заметно похолодало. Джонатан выдохнул и отпустил сестру.
– И только-то?
– И только-то? – переспросила Шарлотта. – Так ты защищаешь честь сестры?
– Посмотрела бы ты на вас двоих со стороны – такая влюбленная парочка. Не думаю, что в этих обстоятельствах от поцелуя пострадала твоя честь, – с улыбкой ответил Джон, явно расслабившийся и развеселившийся. – Или тебе не понравилось? Неужели этот прожженный сердцеед не умеет целоваться?
Анна прыснула в кулак. Шарлотте стало обидно. Как это получилось, что все разом перестали ее понимать? Она зашагала дальше.
– Сестренка, погоди, не злись, – Джонатан снова догнал ее и крепко сжал руку. – Но я вправду считаю, что ты погорячилась. Может, вернемся?
– Я его ударила и накричала.
– Вот это да! – восхищенно воскликнул Джон. – Я всегда знал, что ты у нас боевая.
– Он тоже разозлился, – продолжила Шарлотта.
– Могу представить. Вы как два спящих вулкана.
– И все-таки я тебя не понимаю, Джонатан, – Шарлотта тряхнула кудрями. – Я не представляю, чтобы ты себе такое позволил по отношению к девушке.
Джон вдруг вспомнил публичный дом в Л и порадовался, что сестра об этом никогда не узнает.
– Тедди другой, – он пожал плечами. – И мы живем в двадцатом веке. Не думаю, что теперь поцелуй – такое уж преступление. Вот можешь ты мне объяснить, что именно привело тебя в такое бешенство?
– Уже нет, – призналась Шарлотта.
Ее била дрожь. Девушка покосилась на молчаливую Анну. Ту наверняка занимали вопросы, которые она никогда не задаст при мужчине, даже если это ее жених. Интересно, права ли Шарлотта, или эти двое все же не так целомудренно себя ведут, как это кажется на первый взгляд?
Так, в тишине, они и добрались до Алых Маков. В кухне горел свет. За столом дремала Мейгрид, караулившая молодых господ с неприличного ночного гулянья. Будить ее друзья не стали, лишь погасили лампу. Джонатан проводил девушек до комнаты, где они по своему обыкновению делили одну на двоих кровать.
– Я с ним завтра же поговорю, – пообещал Джон на пороге девичьей спальни. – Но что-то мне подсказывает, что ты неправа, Шарлотта. Извини. Спокойной ночи, мои дорогие леди.
Шарлотта упала на кровать лицом вниз. Анна села рядом и сочувственно погладила подругу по спутанным волосам.
– А ты что думаешь, Энни? Тоже считаешь, что я перестаралась?
– Я думаю, что сегодня двое уснут несчастными, – просто ответила Анна.
– Вы целовались?
– Будь это так, ты бы узнала первой. Разве я что-то от тебя скрываю? Джонатан очень деликатен со мной. Единственное, что он себе позволяет, – взять меня за руку. Теодор на него не похож. Как и ты не похожа на меня. Но это не плохо и не хорошо. И я согласна с твоим братом – ты разозлилась без причины.
– Я уже сама поняла, – простонала Шарлотта. – Что это было за глупое, ненужное упрямство? Как бы мне хотелось вернуть все и ответить на его поцелуй. Просто разомкнуть губы и позволить ему это. Я испугалась, вот и все. Он теперь меня не простит. Если бы ты видела его лицо!
Шарлотта разрыдалась.
– Конечно, он тебя простит, – сказала Анна. – Нужно только правильно извиниться. Но тебе же гордость не позволит, сестренка. Расскажи лучше, как это? Приятно?
– Уверена, что это было бы так, не поведи я себя как ненормальная и неуравновешенная.
Шарлотта перестала плакать, села и уставилась невидящим взглядом в темноту за окном.
