Онлайн книга «Маленькая опера»
|
Ниже подпись готической вязью: Опера «Валькирия», Рихард Вагнер. Главная сцена клуба «Устрицы Берты». Паола в ярости сорвала плакат. – Ну я тебе устрою! – сказала она портрету мужа. * * * Иногда Тони сам просил Монику показать альбом с женихами. Густая ревность раскаляла страсть до вулканических температур. Но сначала они вдвоём разглядывали чужие фото, лёжа в постели. – А это кто? – спрашивал продюсер. – Фриц, командир бомбардировщика. – А это? – Тоже Фриц. – А этот, одноглазый? – Тоже Фриц. – Фрицы так и прут на тебя. – У меня плохая память на имена. Я всех называю Фрицами. – А меня как будешь звать? – О, тебя я запомню. Ты – Зигмунд! У тебя есть фото, кстати? – Фото – это слишком серьёзный шаг. Я не готов! – Полчаса назад ты был готов на всё! – Но мы ничего не знаем друг о друге! Да, мы переспали пару раз. – Девять! И один раз у тебя не получилось! У меня всё записано! – Но мы даже не говорили! Я тебя совсем не знаю! – Хочешь проверить наши чувства? – Хуже! Мне надо представить тебя маме! – О мой дорогой! Девушка попыталась обнять продюсера, он ответил на объятия, но потом встал и закурил нервно, хотя ничего такого ещё не случилось. * * * Паола прибыла в бордель как положено валькириям. Не вошла, а именно влетела, ворвалась. Вместо копья несла афишу наперевес. В лице – холодная ярость. Бено искренне обрадовался: – Любовь моя! Ты пришла! Это так мило! Я соберу труппу! Паола развернула афишу. Показала на портрет в центре. – Что это? – Афиша. – Что это? – Какая-то шарада? Как же трудно с женщинами. Давай подумаем. Это бумага. Плакат. Печать высокая, офсетная. Список участников, дата премьеры. Я, право, не вижу в чём загадка. Вместо ответа Паола зарычала от гнева: – Я даже не упомянута! Паола выдрала фотографию Бено, разорвала и ошмётки бросила в лицо мужу. Напрасно Бено частил что-то про фатальную ошибку, про мгновенное исправление и потрясающий сюрприз для зрителей. Певица повернулась на каблуках и ушла, громко цокая. – Я сегодня же пришлю фотографа! – кричал Бено вслед. – И костюмера! Новые афиши будут повсюду! Любовь моя, ты не хотела бы познакомиться с труппой? Или что-то спеть? Ответом был хлопок двери. Дирижёр опустился на колени, стал складывать клочки в карман. Не хотел, чтобы топтались по его несчастной морде. Пусть даже и порванной. Он ползал по полу, пока не упёрся в стройные ножки. Моника вышла послушать, что за шум. – Я не очень разбираюсь в ваших семейных традициях, – сказала девушка. – Но выглядит, будто она вас бросила. Бено не ответил. Моника присела на корточки, заглянула в лицо дирижёру. – Некоторые женщины не ценят семейного счастья. А другие ценят. Нужно правильно выбирать. Скажите, вы внутренне семьянин? Бено всхлипнул и кивнул. – И вы теперь один? Бено снова пожал плечами. Моника присела рядом, погладила дирижёра. – А вот, кстати, у вас есть ваше фото? Ещё один кивок. – Подарите? Бено вытащил из кармана ошмётки фотографии и сунул в руку девушки. Когда он уходил из зала, плечи его вздрагивали. * * * Портрет дирижёра Моника аккуратно вклеила в альбом. Тони не понравилось расширение состава претендентов. – Это что? – спросил он хмуро. – Дирижёра бросила жена. А он семьянин. Хоть и лысый, и слегка старый. Зато одинок и не сбежит от любви. – От какой любви? – От любви всей своей жизни. – Уж не ты ли эта любовь? – Возможно. Он смог бы любить меня безумно, как и положено слегка потёртому мужчине. – Но он старше в два раза! – Я плохо разбираюсь в математике. – Ну знаешь! Внезапно рассердившись, Тони выскочил вон и хлопнул дверью. Моника уселась удобней и начала листать свою тетрадь, здороваясь с каждым фото. – Привет, Фриц! Привет Фриц! Привет Фриц! Привет, Бено! * * * – Итак, Брунгильда, то есть я, утешает своего Вотана, то есть тебя. Иди ко мне. Бено сел рядышком, обнял Макса и запел. – Отчего ты печален, отец? Далее следовал нудный диалог. Макс объяснял Бенедикту, что вынужден убить родного сына. Того требуют старинные законы. Бено уговаривал не печалиться. – Ну, улыбнись мне! Ведь с тобою я, дитя твоё! Твоя Брунгильда! Далее, согласно либретто, дочь целует отца. Бено сделал всё, как велел автор. Макс ответил отцовским, как он считал, поцелуем. Вдруг музыка прервалась. Все повернулись к патефону и увидели полковника Бирке. – Бродит тут как призрак, – проворчала Берта. – Простите, господа! Я прервал репетицию, потому что не мог не выразить восхищения. Браво, браво, браво! Потрясающе. Но разве Брунгильда не была женщиной! – Женщина, как мы знаем, понятие растяжимое, особенно в театре, – принялся юлить дирижёр. – Но вы же точно мужчина! – Разумеется. – Тогда что я сейчас видел? – Вы про поцелуй? Это режиссёрская красочка, так скажем. – Смело. – Видите ли, у Вагнера нет прямого указания на то, что Брунгильда – женщина. – Мне кажется или вы воспеваете мужеложество? Только теперь Бено вырвался из объятий Макса. – Да как вы могли такое подумать? Просто древние немцы очень любили своих детей! Что мы сейчас и показали. – Хорошо, хорошо, – рассмеялся Бирке. – Я полностью доверяю вам. И прошу уделить мне минутку. Не волнуйтесь, господин бог, ваш дочь сохранит девственность для вас, – закончил полковник, чуть поклонившись Максу. От этого поклона у комедианта встали дыбом волосы. Он отчаянно захотел, чтобы его вовсе не замечали. – Перерыв! – скомандовал дирижёр. – Готовьтесь повторить первый акт! Если вернусь, конечно. Спускаясь со сцены, Бено подобострастно улыбался. * * * Они уселись за дальний столик. Бирке положил на стол конверт. |