— Ну… Конечно, когда вы сидите вместе в камере под таким
соусом, то не очень-то много тем для разговора, ну и…
— Вы пытались или не пытались вызвать ее на разговор?
— Ну… да.
— И вы стирались подвести ее к тому, чтобы заставить высказаться
насчет предъявленного ей обвинения?
— Я пыталась вызвать ее на разговор, только и всего.
— Но согласно инструкциям, полученным вами от окружного
прокурора?
— Да.
— А почему же это вы взяли на себя такой труд быть
информатором у окружного прокурора?
— Он меня об этом попросил.
— И что же, чем же он собирался вас отблагодарить, если вы
добьетесь успеха?
— Он ничего такого мне не говорил…
— Не давал никаких обещаний? Не вселял никаких надежд?
— Ни малейших.
— Итак, — спросил Мейсон, — как же он объяснил тот факт, что
не в состоянии дать никаких обещаний?
— О, — вздохнула она, — он сказал, что, если подарит
какие-то иллюзии, какие-то радужные надежды, это, мол, собьет мой
психологический настрой, поэтому мне следовало просто довериться его чувству
горячей благодарности…
— Это все, — сказал Мейсон, с улыбкой поворачиваясь к
присяжным.
— Это все, — повторил побагровевший Гамильтон Бюргер.
— Суд объявляет перерыв до половины десятого завтрашнего
утра, — поднялся, разминая ноги, судья Флинт. — В течение этой паузы обвиняемая
будет водворена на место заключения, а присяжные не должны обсуждать между
собой данное дело, и они не должны позволять, чтобы оно обсуждалось в их
присутствии, равно как не положено составлять и выражать какое бы то ни было
мнение по поводу виновности или невиновности обвиняемой…
Судья Флинт встал и покинул судейскую скамью. Минерва Минден
ухватила Мейсона за руку.
— Мистер Мейсон, — прошептала она, — я должна сделать
признание.
— Нет, не должны, — отстраняюще глянул на нее Мейсон.
— Должна, должна! Вы должны знать кое-что, просто должны. В
противном случае я… Я буду обвинена в убийстве, которого не совершала.
Взоры Мейсона и Минервы скрестились.
— Я намерен сказать вам кое-что, что очень редко позволяю
себе говорить своим клиентам. Заткнитесь. Не разговаривайте со мной. Не
говорите мне вообще ничего.
Я не желаю знать чего бы то ни было о фактах этого дела.
— Но, мистер Мейсон, если вы не будете знать, то они же…
Разве вы не видите, что свидетельства против меня тяжелы непомерно? Они же
обвинят меня в убийстве, которого…
— Заткнитесь, — повторил Мейсон. — Не разговаривайте со
мной, а я не желаю разговаривать с вами.
К ним приблизилась женщина в полицейской форме.
Мейсон поднялся на ноги и двинулся к выходу. Уже уходя, он
бросил своей клиентке, словно прощальную оплеуху:
— Не обсуждайте этого дела ни с одной живой душой.
Я не хочу, чтобы вы отвечали ни на какие вопросы. Я хочу,
чтобы вы сидели абсолютно тихо. Ничего не говорите, ни единого слова.
Глава 13
Вернувшись в свою контору, Мейсон разгуливал взад-вперед по
кабинету, а Делла Стрит внимательно следила за ним озабоченными глазами.
— Вы не могли бы рассказать мне, что вас так беспокоит, шеф?
— спросила она.
— Там весьма нестабильная ситуация, Делла, — сказал Мейсон
устало. — Управлять ею мне нужно с безупречной точностью. Если я в точности
сделаю все верно и скажу в точности то, что нужно, причем в точное и
необходимое время, — это одно дело. А если я неверно выкину свои карты — это
уже другое дело. — Мейсон внезапно прекратил свои прогулки и попросил: — Делла,
позвони-ка Полу Дрейку и скажи ему, что мне нужно знать все обстоятельства,
связанные с ограблением банка в Санта-Марии.
— Это имеет отношение к делу? — спросила Делла Стрит.
— Да, имеет, — ответил Мейсон. — Скажи Полу, что мне нужен
полный отчет, фиксирующий каждое обстоятельство, каждую щепотку улик. Ничто не
должно быть сделано небрежно, ничто не должно быть пропущено.
Пусть наймет какой-нибудь самолет и отправит туда кого-нибудь
из детективов. А ты займись делом. Работай со свидетелями.
— Вам нужен этот отчет к утру? — уточнила Делла Стрит.
— Да. Мне нужен такой детектив, который сумеет провести там
за ночь расследование и доставить сюда его результаты к утру, — сказал Мейсон.
— Я хочу, чтобы он был завтра в судейской комнате, где я смогу поговорить с
ним.
Скажи Полу, чтобы не жалел никаких расходов и нанял самолет.
Скажи ему также, что мне необходим полный отчет обо всех нераскрытых
ограблениях в районе между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом за пятое, шестое и
седьмое сентября. Он может начать собирать эти сведения с помощью междугородных
звонков. Пускай позвонит начальникам полиции в разные города. Мне нужно все,
что только можно добыть.
— Но послушайте, — воскликнула Делла, — вы же не сможете
обойти свидетельство Джаспера насчет револьвера, не сбросите со счетов все эти
разговоры, не вычеркнете того места, где было найдено тело, если только вы…
— Все эти свидетельства обвиняемой не повредят, — отрезал
Мейсон.
— Что?! — опустилась на стул Дела.
— Убийство Дорри Эмблер ничего в данном деле не значит, —
сказал Мейсон, — если только присяжные не поверят, что Минерва велела ее убить.
Когда я смогу поколебать их уверенность, то одним махом разрушу свидетельство
Джаспера. Повторяю для непонятливых — смерть Дорри Эмблер не означает абсолютно
ничего, если только Минерва Минден не велела им убить ее. Пусть у Минервы
Минден и был конфликт с Дорри Эмблер и пусть она даже и убила ее в состоянии
аффекта, это не имеет ровно никакого отношения к данному делу, если не
подтвердит свидетельства Джаспера… а если он лжет насчет того, что ему велели
убить Дорри Эмблер, то он, возможно, лжет и насчет убийства Биллингса.
— Вам никогда не внушить эту веру присяжным, — покачала
головой Делла Стрит. — Они в любом случае признают Минерву виновной.
— Если я разыграю все точно, — сказал Мейсон, — то судья
будет рекомендовать присяжным вынести вердикт о невиновности…
— Да он никогда не решится переступить через свою замшелую
формалистику, — воскликнула Делла Стрит.
— Может, хочешь пари? — спросил Мейсон.
Глава 14
Гамильтон Бюргер вскочил, лишь только на следующее утро суд,
возглавляемый судьей Флинтом, собрался в полном составе.
