– Отведите его в каюту. Закутайте потеплее и не оставляйте одного. Мы все обязаны ему жизнью.
Ласточка окликнула Олли, когда тот уже уходил.
– Следи за его руками, – сказала она. – Не дай ему поранить себя.
Браконьер не убирал руки со штурвала.
– Сколько миль нам осталось?
Старик показал куда-то в черноту.
– Видишь огни? Нам туда.
Джейк пригляделся внимательнее и заметил две маленькие светлые точки в темноте.
– Это Шотландия, – сказал священник.
Следующие несколько минут показались им часами.
Они напряженно вглядывались в черноту, глядя на море, каждую секунду ожидая увидеть полицейские катера или вертолеты, боясь снова услышать чей-то голос, приказывающий им сдаться.
Но больше они не встретили никого. Ни полиции, ни белобрысого Сёрфера, ни восставшей из мертвых женщины со шрамом.
Сперва Джейк заметил несколько огоньков. Когда они приблизились, он увидел причал, а чуть дальше – невысокие дома. Уличные фонари. Это была деревня.
– Не очень-то отличается от Англии, – заметил Олли. – Надеюсь, мы плыли в нужную сторону.
– Когда подойдем ближе к причалу, один из вас должен спрыгнуть и пришвартоваться. Просто привязать трос к кольцу, не важно как, – пояснил священник.
– Джейк, пойдешь ты, – распорядился Браконьер. – Лазанье и канаты – это твое.
Катер медленно заскользил вдоль пристани. Джейк уцепился за лестницу, вделанную в стену причала, взобрался по ней, нашел вмонтированное в каменный выступ кольцо и привязал к нему трос, как сказал священник. Мальчик стоял и чувствовал твердую землю под ногами.
Все вокруг оставалось прежним: небо, звезды, ветер, луна… Но теперь он был на шотландской земле.
Олли подошел и встал рядом с ним. И один за другим к ним подошли Браконьер, Дэви и Ласточка с Кэсс.
Джейка захлестнула волна чувств: ему хотелось смеяться и плакать одновременно.
С ними должны были стоять Марта, Алия и Джет. Друзья молчали, и Джейк был рад этой тишине. После последних часов, проведенных в Англии, трудно было поверить, что за ними никто не охотится, никто не пытается их убить. Он глубоко вздохнул, наполняя легкие и ощущая себя на твердой шотландской земле.
Священник надел свою сутану и махнул им рукой, показывая, что пора двигаться дальше.
– Тут недалеко, – сказал он. – Но если мы кого-то увидим, я скажу, что вы из церковного хора. Я привез вас на экскурсию.
– Только не заставляйте Олли петь, иначе нам никто не поверит, – Ласточка улыбнулась, прищурив глаза.
Джейк радостно засмеялся: девушка впервые на его памяти пошутила.
Священник повел их вниз по поросшей травой тропинке, мимо жилых домов. «Морской залив», «Конец пути» – читал Джейк названия на табличках у входных дверей. Никто не встретился им по пути. Лишь изредка за зашторенными окнами вспыхивали огоньки и доносились голоса или шум телевизора. На противоположной стороне дороги сидел кот с густой черной шерстью. «Прямо как Джет», – подумал Джейк. Кот посмотрел на них и стремительно юркнул в кусты.
На отшибе у обрыва стоял невысокий выкрашенный в белый цвет дом.
Священник подошел к двери.
– Может быть, она давно переехала, – задумчиво сказал он. – Или… Я не видел ее сорок лет, с тех пор как построили Стену.
Он неуверенно поднес руку к дверному молотку, а затем отдернул.
– Она поймет, – убеждал он сам себя. – Она знает, в чем дело…
– Просто постучите, – мягко сказала Ласточка.
Старик спрятал лицо в ладони. Собравшись с духом, он постучал в дверь.
Из-за двери не доносилось ни звука. Священник попытался улыбнуться, но на его лице отчетливо читалось волнение. Повисла тишина, и только волны шелестели внизу, сверкая в свете луны.
– Может, вашей знакомой нет дома? – предположил Олли. – Что нам теперь делать?
Неожиданно на пороге загорелся свет, и дверь отворилась.
У женщины были коротко стриженные седые волосы и ярко-голубые глаза. Она был одета в джинсы и свитер. К груди была приколота брошь в форме бегущего зайца.
Она пристально посмотрела на стоящих перед ней Беглецов, но все ее внимание было приковано к их проводнику.
– Это ты, – наконец сказала она.
– Нам нужна твоя помощь, – ответил священник.
45
Джейк лежал на мягкой постели, закутавшись в теплое одеяло. От усталости у него покалывало все тело. Подушка приятно пахла свежестью родного дома.
Он представил, что играет с Джетом в саду, бросая псу мячик, и тот приносит его обратно. Мяч летел высоко, как бывает только во сне.
Внезапно кто-то схватил его за руки и стал душить.
Джейк задергался, вырываясь, и закричал.
– Мадонна! Перестань уже, – взмолился Олли.
Кто-то пнул Джейка в бок.
И он проснулся. Теперь он вспомнил. Все было в порядке. Он в безопасности. Вокруг не было ни полиции, ни Сёрфера, ни женщины со шрамом.
Он лежал спокойно, совершенно лишенный сил.
У них получилось.
Женщина пригласила их в дом, заставила снять куртки и сапоги и выстроила в очередь мыть руки и лицо (всех, включая священника). Затем она принесла стулья и усадила их за кухонный стол, после чего накормила тостами с фасолью и горячим чаем. Полки у нее на кухне были заставлены банками с разноцветными этикетками. На холодильнике висели фотографии, на подоконнике стояли цветы в банке и миска с фруктами.
Джейк устроился на невысоком стуле с вырезом в форме сердечка на спинке.
Хозяйка налила себе и священнику чуточку виски.
Старик поднял бокал:
– Auld lang syne
[62], Кэтлин.
Она ничего не ответила, но как-то по-особенному посмотрела на него. Мама Джейка иногда так смотрела на папу.
– Итак, как же вышло, – наконец сказала она, – что дети в лохмотьях и мужчина, которого я не видела сорок лет, объявились у меня на пороге среди ночи и просят о помощи?
Священник сделал глоток – Джейк почувствовал дымный запах виски – и принялся объяснять:
– Эти дети многое пережили. Им надо поговорить с правительством Шотландии по делу международной важности. Мы можем воспользоваться твоим телефоном?
Кэтлин засмеялась.
– У тебя всегда были дела международной важности.
Но когда Ласточка стала рассказывать ей их историю, она перестала улыбаться. Она слушала молча, иногда делая пометки в блокноте. Она была из тех людей, по лицу которых нельзя догадаться, что они думают. Но когда девушка начала рассказывать про подземщиков и Марту, Джейк увидел, как она прижала руку ко рту, встала со стула и начала яростно складывать кастрюли и тарелки в раковину.
