«Что же там происходит?..»
Гектор Баст знал, где блуждают сейчас их мысли, но не мог
отвлечь их внимание. Ожидание чего-то необычного овладело питомцами Солнечного
Дома. Их лица пылали, глаза сверкали нетерпением.
«Что же там происходит?!»
То, что там происходило, объяснялось просто.
Волк собирался следовать за луной.
Он почувствовал, что это произойдет сегодня — когда начало
садиться солнце, и небосклон заалел. Было еще рано следовать за луной — и это
огорчало его. Но Волк знал: это время обязательно наступит. Волк слишком долго
держал себя в руках, повинуясь воле Джека. Он проявил во имя Джека большое мужество
в этом мире.
Но сейчас он последует за луной, потому что умирает. Сил
бороться у него почти не осталось. Странное состояние!
Его рот внезапно заполнился зубами.
После ухода Баста до ушей Джека донесся металлический
скрежет ключей в замке несгораемого шкафа.
— Абельсон. Двести сорок долларов и тридцать шесть центов.
Питер Абельсон был из команды внешней охраны. Он был, как и
все парни в этой команде, горд и неприступен и не имел физических недостатков.
Джек видел его только несколько раз.
— Кларк. Шестьдесят два доллара и семнадцать центов.
— Не повезло ему, — заметил Сонни.
— Я говорил ему, что бояться не надо. Но ты не перебивай
меня, Сонни. В десять-пятнадцать в Манси прибывает мистер Слоут, а дорога туда
неблизкая. Я не хочу опоздать.
— Простите, преподобный Гарднер.
Гарднер отпустил еще несколько реплик, но Джек перестал
прислушиваться. При имени Слоут он впал в шок, хотя где-то в глубине души допускал
возможность подобного хода событий. Откуда же едет Морган? С Запада? С Востока?
Из Лос-Анджелеса или Нью-Хэмпшира?
«Здравствуйте, мистер Слоут. Я надеюсь, что не слишком
потревожу вас, но местная полиция доставила мальчика — точнее, двух мальчиков, из
которых только один имеет интеллект. Мне кажется, я откуда-то знаю его. Или
это… мое второе „я“ знает его. Он представился Джеком Паркером, но… Что?
Описать его? Хорошо…»
Время неумолимо приближалось.
«Я говорил тебе, Джеки, чтобы ты вернулся домой… а сейчас
слишком поздно».
Все мальчики плохие. Это аксиома.
Джек приподнял голову и осмотрел комнату. Гарднер и Сонни в
противоположном углу занимались своими подсчетами. Гарднер диктовал фамилии и
суммы в алфавитном порядке, Сонни считал. Перед Гарднером лежала стопка
конвертов, с которых он и считывал сведения.
— Темкин. Сто шесть долларов.
Зашуршал конверт.
— Я думаю, что он вновь оступился, — сказал Сонни.
— Господь все знает, но выжидает, — мягко заметил Гарднер. —
С Виктором все будет в порядке. А теперь заткнись: мы должны покончить с этим
до шести.
Сонни звякнул ключами.
Над Джеком висело полотно с Иисусом, идущим по воде. Сейф
был открыт.
Джек увидел кое-что интересное: на столе у Гарднера лежали
два конверта. На одном из них было написано «ДЖЕК ПАРКЕР», на другом — «ДЖЕК
ФИЛИПП ВОЛК». Там же находился его рюкзак. И еще рядом валялась связка ключей.
Слева виднелась дверь — личный вход Гарднера из помещения.
Это — единственный путь…
— Еллин. Шестьдесят два доллара и девять центов.
Гарднер взял в руки последний конверт и вдруг резко прикрыл
его ладонью.
— Наверное, Гек был прав. Кажется, наш дорогой друг, мистер
Джек Паркер пришел в себя.
Он встал из-за стола и направился к Джеку. Его глаза
смеялись. Из кармана он достал зажигалку.
— Только твоя фамилия на самом деле не Паркер, верно,
дружок? Твоя фамилия — Сойер. Да, Сойер. И скоро придет тот, кого ты
чрезвычайно интересуешь. Мы расскажем ему немало интересного, верно?
Чиркнула зажигалка, и лицо Гарднера осветилось белым
огоньком.
— Покаяние невероятно очищает душу, — подытожил он, и
погасил зажигалку.
Вжик.
— Что это было? — спросил Рудольф, глядя на плиту, где
дымился почти готовый ужин.
— Что именно? — поинтересовался Джордж Ирвинсон, в чулане,
где он чистил картошку.
Донни Киган громко рассмеялся.
— Я ничего не слышал, — нахмурился Ирвинсон. Донни опять
рассмеялся.
Рудольф сердито посмотрел на него:
— Ты, идиот! Ты слишком много счищаешь с картофелины.
«Фьють-фьють-фьють».
Вжик. Крак.
— Ну, теперь ты слышал?
Ирвинсон замотал головой.
Внезапно Рудольф испугался. Эти звуки доносились из карцера,
который, как он был уверен, был хорошо заперт. Там сидел этот большой мальчик,
один из тех двоих, которые занимались любовью в туалете. Вторым был тот
мальчик, который накануне разговаривал с ним о побеге. Мальчишки говорили, что
у большого мальчика огромный член… и еще они говорили, что он сломал руку
Баста, как тростинку. Это, конечно, ложь, но…
Вжик.
В этот момент Ирвинсон оглянулся. И внезапно Рудольф решил,
что ему необходимо подняться в ванную, которая располагалась на третьем этаже.
И не возвращаться сюда два или три часа. Он устал от черной — очень черной! —
работы.
ВЖИК-ВЖИК!
Рудольф снял колпак, положил его на весы поверх
приготовленной для ужина соли, и вышел из комнаты.
— Куда вы? — крикнул вслед Ирвинсон. Его голос дрожал. Донни
Киган, не поднимая головы, чистил картошку; волосы упали на лицо Донни, скрывая
его выражение.
ВЖИК! ВЖИК! ВЖИК-ВЖИК-ВЖИК!
Рудольф не ответил Ирвинсону. Он почти вбежал на второй
этаж.
Все время Рудольф думал, что пора подыскать себе новую
работу.
ВЖИК!
Отлетел верхний болт, удерживающий на петлях дверь в карцер.
ВЖИК!
За ним последовал нижний.
ВЖИК!
Дверь карцера распахнулась, и в проеме возникли две
когтистые лапы.
Волк пробивал себе дорогу на волю.
