Пролог
* * *
В середине мая в Челябинске гораздо теплее, чем в Армагорске. Особенно днём. Но окна в просторном кабинете генерал-губернатора были закрыты. Ни к чему давать возможность, хотя и призрачную, но всё же возможность, подслушать разговор Светлейшего князя с его посетителем.
Вряд ли за особняком, в котором размещалась резиденция Челябинского генерал-губернаторства, не следил ни один шпион Филарета. Во всяком случае, со стороны шпионов это было бы неправильно.
— Правила эти не я придумал. — Повторил князь Таймуразов своему гостю. — Не мне и отменять.
— Что, совсем никакой возможности? — не сдавался гость.
— Да сядь ты, не маячь! — и, указав посетителю на стоявшее у его стола кресло, его светлость продолжал: — И вот что ты о них так печёшься? Давай-ка лучше наливочки выпьем. Абрикосовая. — С этими словами он налил означенную наливку в обе рюмки. — Шастаешь месяцами невесть, где, а примчишься, и даже посидеть со старым другом тебе некогда.
— Дела, дела, Тимофей, я не сделаю, кто сделает?
— Ну да, ну да! Один ты о державе печёшься. Всем остальным, наплевать и растереть. Так что ли? Я вот тоже знаешь ли не сижу сложа руки, хотя и не как раньше. Нахожу минутку для отдыха. И для старых друзей тоже. С полсотни просителей ждут, пока мы с тобой наговоримся.
— Вот и давай, поторопимся!
— Да что ты прям, я не знаю! — хлопнул рукой по столу генерал-губернатор. — Ну, вот как с тобой говорить?! Сядь! Расскажи толком, что у вас там происходит, как там… — он вдруг хохотнул над пришедшей в голову мыслью. — Да! Как там барон поживает? Баронессой не обзавёлся?
— Нет пока. — Ответил посетитель, садясь, наконец, в кресло у стола.
— Чего так? — оживился князь, подавая гостю рюмку. — Неужто всё ещё по Катерине сохнет?
— Скажешь тоже! — отмахнулся от него гость, но рюмку принял.
— А чего тогда?
— А ты вызови его да сам и спроси.
Князь усмехнулся чему-то и сказал:
— Я ему теперь не командир, чтоб приказывать. Сам скоро приедет.
Человек, сидевший напротив генерал-губернатора, пристально посмотрел ему в глаза, и казалось, проник в ход его мыслей. Не каждому Светлейший позволял такие вольности.
— Хочешь сказать, что государь… — гость не закончил фразу.
— Думаю, да. На всё его воля! Да и пора бы уже.
— Давно бы уже пора!
— Ну, чтоб так и было! — поднял рюмку хозяин кабинета.
Они чокнулись. Наливка приятным горячим нектаром обожгла горла обоим. Тимофей Бикбулатович крякнул, потупился и сказал:
— И то сказать препустейший был человечишка этот Выцкий, кабы не Александр Андреич, так наплевать бы на него! А вишь нет! Маркграфом пожаловали, как же! Вот он нос и задрал. Шаркун придворный! Одно слово — маркиз! — Светлейший вздохнул. — Да чего теперь-то…
Гость поставил опустевшую рюмку на стол и в очередной раз задал вопрос:
— Точно не получится? Ты же, как ни как — тайный советник, не баран начхал!
— Тьфу ты! — В сердцах сплюнул тайный советник. — Ксиаджаныч! Китаёза монгольская! Сколько тебе говорить чёрту нерусскому? Нет!!!
— Жаль. Очень бы помогло.
— А ты с чего взял, что они и в самом деле дворяне? — Светлейший, похоже, всё-таки вспомнил, что лучшая оборона — это нападение. — Это они тебе так сказали. А на самом деле врут, поди. Сбежали от какого-нибудь Апраксина, а тут ты. Вот они и давай стараться. Кто ж от дворянства на дармовщинку-то откажется? Не-е-ет!!! Вот пущай послужат!
— А девчонка? — спросил тот, кого князь назвал Ксиаджанычем.
Светлейший вперился в него взглядом, а потом выдал:
— А девчонку замуж! За барона! — и сам же расхохотался собственной шутке. — Одним выстрелом — двух зайцев! А? Каково?
Снова наполнив рюмки, он произнёс тост:
— За баронессу фон Кобелль!
— Дурак ты, Ваше превосходительство! — ответил хозяину гость.
Они посмеялись, чокнулись и выпили.
— Пущай пообвыкнутся малость мещанами, а там поглядим. Может, сам ещё передумаешь. Ну а если и впрямь дворянство выслужат, то, значит, так тому и быть.
Глава первая
Мы с Вованом решили сделать перерыв. Вован остался немного прибрать, а я как начальник пошёл разузнать на счёт перекусить. Тоня сообщила, что у неё почти всё готово и, что она нас скоро позовёт.
Я же в свою очередь оповестил её о том, в каком месте нашего необъятного подворья надо будет нас искать. По крайней мере, меня.
Я снял рубаху, наскоро ополоснулся из кадки и присел на колоду, прислонившись спиной к стене нашего здоровенного сарая. Такие здесь, кстати, дворами называют. Солнышко ласково припекало…
— Не спи! Зима приснится — замёрзнешь! — тут же услышал я над головой.
Блин! А ведь точно, уснул.
— Вставай, работничек! Пойдём, перекусите. — Пригласила Лерка.
Пока я надевал рубаху, стоявшая рядом Лерка, сообщила:
— Семён приходил.
— Чё хотел?
— Сказал, что ледник чистить, они третьего дня придут.
— Третьего дня, это в среду что ли? — уточнил я, просовывая голову.
— Типа того.
— Чем кормить будешь, хозяюшка?
— Картошка с солёными огурцами подойдёт? — осведомилась Лерка, явно насмехаясь.
— А как насчёт мяса там какого-нибудь? — надеясь на лучшее, поинтересовался я.
— Курица. — Коротко порадовала меня сестра.
— Опять? — беззлобно попенял ей я.
— А ты чё? Утку по-пекински хотел? Это к господину Ли, знаешь ли? — пошутила в ответ Лерка. — Пошли уже!
И мы стали подниматься на плюс-первый этаж нашего коттеджа. Коттедж — это мягко сказано, доми́но хоть и рубленный деревенский, но здоровенный. Десять саженей по главному фасаду, семь по боковому и ещё двор.
Всем этим «великолепием» мы с Леркой владеем уже третью неделю. У добропорядочных мещан должна быть своя недвижимость в городе, а поскольку мы с Леркой теперь мещане, то пришлось и нам стать домовладельцами.
Дом наш находится на самой окраине Армагорска, поэтому к дому нам полагается ещё и несколько соток приусадебного хозяйства. По документам вместе с домом мы приобрели три казённых десятины земли, но большая их часть находилась где-то в полях, и предназначалась для посевов и сенокосов.
