– Вот почему Оливер хочет этого.
– Точно. Катрина права насчет того, что никто не прикасается к семейному гримуару. Только ведьмы по крови должны обращаться с ним, потому что если самоучка или неуч, прикасается к ним – это неуважительно. Что сделал мой отец, я должна была знать тогда… Он нашел гримуар моей семьи, сфотографировал одно из заклинаний и оставил его для меня.
– Зачем ему это делать?
– В то время я думала, это из-за его уверенности, что я этого заслуживаю, но теперь считаю, это из-за того, что он знал, как сильно это разозлит мою маму и Нанну Мэй.
– Это очень нехорошо со стороны твоего отца, Матильда, – сказала Эрин. – Итак, что это было за заклинание?
Матильда глубоко вздохнула:
– Ты, вероятно, знаешь от Катрины, что, когда ведьма использует магию, чтобы причинить боль кому-то другому, на теле появляется шрам от имени этого человека?
Эрин кивнула:
– У Катрины маленький шрам, бегущий по спине.
– Заклинание, которое мой отец оставил для меня, было способом скрыть эти шрамы, то есть тот, у кого есть заклинание, в основном может…
– Делать все, что они хотят, с кем-либо с абсолютно нулевыми последствиями, и чем больше плохого они делают, тем больше они становятся бесчувственными, бессердечными? – Эрин бросила на Матильду внимательный взгляд. – Я так понимаю, ты использовала заклинание?
Матильда кивнула, чувствуя себя слишком открытой для Эрин, но зная, что должна поделиться этим с ней.
– Постоянно.
– Хорошо… – проговорила Эрин, немного выпрямляясь в кресле.
– Я знала, что это за заклинание, потому что слышала, как моя мама раньше говорила об этом с моим отцом, и его название находилось вверху страницы. Заклинание Плаща Ведьмы. Моя голова была действительно в беспорядке, и я, не задумываясь, использовала это заклинание, потому что мне это было нужно. Ты знаешь Эрика Уолша, каким он был придурком?
– Все еще придурок, – сказала Эрин, скривив губы, как будто почуяла какую-то гадость.
– В то время он каждое утро забирал у меня деньги на обед, и…
– Ты мне этого не говорила!
– Извини, я думаю, у меня было много всяких проблем, – произнесла Матильда, пламенная преданность Эрин согревала ее, – в любом случае он был идеальным испытанием для заклинания, поэтому я хотела, чтобы ему было действительно больно.
– Его футбольные навыки? – Эрин закатила глаза. – Парень думает, что он Дэвид Бекхэм.
– Как только я сотворила заклинание, чтобы причинить ему боль, и получила шрам, тогда я смогла увидеть, действительно ли заклинание, которое оставил мне мой отец, сработало.
– Значит, до этого ты никогда не творила заклинаний, которые могли бы причинить кому-нибудь боль?
– Нет, – ответила Матильда, покачав головой, – я всегда была слишком напуганна. Так или иначе, на физкультуре на следующий день мальчики играли в футбол на поле, а девочки – в хоккей. Я все это спланировала прошлой ночью, и у меня была маленькая ветка рябины, которую я стащила и оставила на обочине со своей бутылкой воды.
Матильда помолчала. Она чувствовала, как энергия между ней и Эрин меняется, раздвигая их. Она уставилась на царапины на столе и продолжила:
– Я наблюдала, как Эрик забил свой третий или четвертый гол и побежал обратно по полю, его рука была протянута всем его друзьям, как будто он был профессиональным спортсменом, и мне было достаточно его глупого, самодовольного лица. Я уронила свою хоккейную клюшку, побежала в сторону, где стояла моя бутылка, и присела на корточки перед Эриком. – Матильда сморгнула слезы, которые хлынули из-за того, что она сделала. – Я прошептала заклинание и сломала ветку пополам.
Она подняла глаза, и Эрин смотрела на нее в ответ, ее глаза были широко раскрыты и полны слез.
– Я услышал крик в тот момент, когда ветка разлетелась на две части, но он раздался позади меня, а Эрик все еще бегал вокруг. Я обернулась, и все побежали к кому-то, кто рухнул на землю, – Матильда покачала головой, ее голос был полон стыда, – мне так жаль, Эрин.
– Ты сделала это со мной? – прошептала Эрин. – Ты сломала мне ногу? Я имею в виду, она была не просто сломана, она оказалась разломана пополам…
– Я знаю, и в тот момент, когда я увидела тебя на земле, я поняла, что что-то пошло не так, а позже осознала, что это случилось из-за ветки рябины. Рябина олицетворяет дружбу и… и на мне была твоя толстовка с капюшоном, когда я готовила заклинание, так что все было направлено не туда, и Эрин звучит как Эрик, и моя голова шла кругом… это просто все…
– Ты даже не пришла посмотреть, все ли со мной в порядке, – сказала Эрин.
Матильда покачала головой:
– Знаю. Я встала, чтобы подбежать, когда увидела, что произошло, но потом шрам начал впиваться в мою кожу. Повсюду была кровь, и мне было так стыдно, и я… Я просто убежала.
Слова Матильды потонули, как зыбучий песок, в повисшей между ними тишине. Эрин посмотрела на стол и внезапно почувствовала себя гораздо дальше от Матильды, чем когда-либо прежде. Матильда взглянула на свои руки, позволяя им дрожать из-за того ужасного поступка, который она сделала со своей подругой, прежде чем бросила ее.
– Я целый год не могла играть в хоккей, Матильда. Я пропустила окружной турнир, и это было из-за тебя? – Эрин покачала головой. – Я была в больнице несколько недель… Ты так и не пришла навестить меня, и я была так смущена, и вот почему? Потому что ты была тем, кто сделал это со мной?
– Мне так жаль, Эрин. Я просто не могла быть рядом с тобой после того, что я сделала, и я не могла сказать тебе, что это я была. Я была так сбита с толку и так обижена… Прости. Пожалуйста, я пойму, если ты не захочешь мне помогать после этого. Я не заслуживаю твоей помощи.
Матильда прикусила губу и зажмурила глаза, сдерживая рыдания, которые подступали к ее горлу, но она не заслуживала того, чтобы ей было больно, и она подавила их. За годы, прошедшие с тех пор, как она вычеркнула Эрин из своей жизни, девушка ходила по коридорам в одиночестве или очаровывала кого-то, делая своим другом, но никогда не было никакой замены настоящему другу, такому, как Эрин. Матильда напряглась, ожидая, что стул заскрипит по половицам, когда Эрин покинет монстра, с которым она сидела за столом, но вместо этого она почувствовала мягкую руку Эрин поверх своей.
Матильда подняла глаза, и Эрин наклонилась ближе.
– Мы все совершаем ошибки, Матильда.
– Ч-ч-что?
– В восторге ли я, что моя лучшая подруга буквально разломала мне голень на две части? Нет, не совсем, – сказала Эрин, ее брови сошлись в линию над печальными глазами, – а потом хорошо ли, что лучшая подруга бросила меня, когда я корчилась в агонии, и проигнорировала меня, когда я вернулась в школу? Тоже не очень хорошо. Ни в малейшей степени не здорово. Но… мы все совершаем ошибки, и я знаю, что ты никогда бы не причинила мне боль намеренно, и, честно говоря, я просто рада узнать, что, черт возьми, произошло.
