– Знаешь, я буду скучать по тебе, Матильда.
– Да? – пробормотала она, пока ее пальцы возились с замком.
– Да. Я имею в виду, я знаю, ты думаешь, что я, типа, какой-то монстр, но это только то, что причитается. Ты отняла у меня мою жизнь, а теперь я забираю твою. Магия – это все о балансе, верно? С тем дерьмом, которое я сейчас смогу вытащить, мне не придется беспокоиться о том, что еще какие-то имена появятся на моей коже. И кто знает, что за магия таится в твоей старой книге. Это будет тошнотворно.
Матильда открыла сундук и положила руки на крышку, глядя сквозь просветы в густых зарослях ежевики, которые пересекали ее окна. Ей просто нужно было заставить его говорить, а остальное сделают тени.
– Но по большей части мне нравилось тусоваться с тобой. Это было полезно, и я действительно увидел, на что я способен. Откачивать твою магию было необходимо, но мне жаль, что мне пришлось напугать тебя так сильно, как я это сделал.
Матильда повернулась и посмотрела на Оливера, змеиная улыбка расползлась по ее лицу.
– О, ты меня не пугал, Оливер, – сказала она, открывая сундук, – ты провоцировал меня.
Оливер посмотрел вниз, ухмылка сползла с его лица, когда его глаза обыскали каждый угол сундука.
– Где книга? – спросил он, сжимая челюсти и оглядывая комнату.
Матильда достала из сундука банку с оранжевой жидкостью и встала, ее руки дрожали, а широко раскрытые глаза быстро моргали.
– Книга в безопасности. А ты нет. – Матильда выплеснула содержимое банки Оливеру на грудь и отступила от него. – Сейчас!
Матильда посмотрела через окна садовой комнаты, как четыре зеленых огня освещали все стороны света, мерцая за трещинами в ежевике, закрывавшей окна. Она повернулась к Оливеру, который был слишком занят разглядыванием своего мокрого пальто, чтобы заметить движение снаружи или услышать ровное жужжание заклинания, которое читали подсвечники.
Он поднял глаза, от переполнявшей его ярости они стали больше.
– Сучка. Это мое любимое пальто.
Матильда улыбнулась и скрестила руки на груди, когда Оливер потянулся, чтобы схватить ее. Он моргнул, мышцы его шеи напряглись.
– Что ты со мной сделала? – он стиснул зубы. – Я не могу пошевелиться.
Матильда улыбнулась и положила руку себе на грудь.
– Не то, что я сделала с тобой, Оливер. Что мы с тобой сделали. Мой ковен там, снаружи, держит тебя неподвижно, чтобы мы могли немного поболтать о твоем поведении.
Пламя замерцало и придвинулось ближе к стеклу, достаточно близко, чтобы Матильда могла видеть четыре пары глаз, устремленных на Оливера, цепочку волшебных слов, проплывающих сквозь стекло, как колыбельная.
– Нанна Мэй видела, как ты приближался за милю, Оливер. «Злая Тилли». Это единственное, что она когда-либо говорила после того, как мой отец лишил ее голоса, и я всегда думала, что она говорит обо мне. Но это не я отправляюсь во тьму, теперь я это знаю. – Матильда кивнула на кусты ежевики, закрывающие окна: – Я думала, что все это просто какая-то случайная трава, растущая за пределами моей комнаты, но Нанна Мэй знала, что это нечто большее. Что это был знак, предупреждение от Айви и наших предков о том, что за мной что-то придет. Что ты придешь за мной.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? – спросил Оливер сквозь стиснутые зубы, его глаза расширились, когда он попытался пошевелиться. – Какое отношение к этому имеет твоя глупая бабушка или Айви?
– Прояви хоть немного уважения, Оливер, или еще больше пожалеешь, – сказала Матильда, предупреждающе указывая пальцем. Оливер замолчал, и она продолжила:
– Оказывается, у Нанны Мэй действительно есть дар предвидения, потому что она не только пыталась предупредить меня о тебе, но и то варево, которое она помешивала на камине в течение последних нескольких месяцев, было именно тем, в чем нуждался мой новый ковен, чтобы держать тебя в покое. Я узнала ингредиенты из старой книги. Возможно, ты и воспользовался моей магией, но ты не можешь и помыслить о том, чтобы быть такой же могущественной ведьмой, как моя бабушка или те, кто был до нее. Ты сделал большую ошибку, убив ее птицу, Оливер. Большую ошибку.
– Ты заслужила все, что я сделал с тобой, включая эту глупую птицу, – прорычал Оливер, его челюсти сжимались при каждом слове, а мышцы становились все напряженнее и напряженнее.
Матильда приподняла бровь.
– Тебе не следовало возвращаться сюда, Оливер. Тебе не следовало возвращаться в мой город или в коттедж Ферли. Да, ты украл мою магию, но моя семья рада поделиться ей, и это лучшее время года для этого. Если бы ты не был таким новичком, ты бы знал несколько фактов о ведьмах, один из которых заключается в том, что мы любим держать наших мертвецов рядом.
Матильда подняла ладони вверх и запрокинула голову назад, как будто обращалась к луне.
– Сестры моих сестер, матери моих матерей, я взываю к вам в этот волшебный час Хэллоуина. Разделите со мной вашу любовь и силу, чтобы я могла наказать того, кто не уважает наши обычаи и нашу магию. Одолжи дар мне свой в отсутствие моего собственного, который он у меня вырвал. Услышь меня, семья, когда я покажу тебе свое лицо, чтобы ты могла поклясться в своей силе, а я могла бы восстановить равновесие.
Матильда поднесла трясущиеся руки к лицу и закрыла глаза, тяжело дыша, готовясь сбросить плащ, на создание которого она потратила последние три года, чтобы скрыть свои поступки. Она знала, что это была честная сделка, что духи ее предков заслуживают того, чтобы увидеть истинное лицо молодой ведьмы, с которой они могли бы поделиться своей магией, но она боялась раскрыть то, что было скрыто под фасадом.
– Я предлагаю вам свою правду, – сказала она в свои руки, – посмотрите на меня, сестры, посмотрите на мою боль, чтобы я могла извлечь пользу из вашей.
Облегчение пробежало по коже Матильды, как будто боль, пронзившая ее лицо, унесло ветром. Она забыла, каково это было раньше, не носить агонию с собой, и на мгновение ее охватило волнение, пока она не почувствовала, как теплая струйка крови стекает по ее щеке, и она вспомнила, что на самом деле означало внезапное отсутствие боли.
Она опустила руки. Оливер попытался закричать, его замерзшие мышцы делали звук еще более ужасающим, когда он вырывался из его горла.
– Может, я и не та злая тварь, о которой предупреждала меня Нанна Мэй, Оливер, но я чертовски близка к этому, – прошипела Матильда. Она покачала головой, чувствуя, как алые струйки стекают по ее лицу, когда каждое из имен вновь открывало ее кожу, кусочки плоти висели между каждой буквой, – мне стыдно за то, что я сделала, но я не стыжусь того, кто я есть. Ты связался не с той ведьмой.
Ночь сделала глубокий вдох. Животные замерли и прислушались. Ветер замер, когда пламя внутри тыкв погасло одно за другим вверх у тропинки и в оранжерее. Магия пронеслась по венам Матильды, поползла вверх по ее шее и покалывала кончики пальцев, когда Оливер задыхался. Его глаза были широко раскрыты в панике. Тень, которую Оливер создал в душе Матильды, съежилась, когда вновь наполнилась магией. Не ее магией, чем-то гораздо более древним, более могущественным.
