– Земля, на которой мы стоим, наполнена силой и страданиями моих предков, и им действительно не нравится, что ты связываешься с одной из их дочерей. Я чувствую их, Оливер, я чувствую, как они наполняют мои вены чистой, древней магией, и прямо сейчас я чувствую себя настолько могущественной, что, если бы у меня была метла, я думаю, что могла бы летать, – Матильда наклонила голову и улыбнулась. – Трудно сказать, потому что ты не можешь двигаться, но ты либо зол, либо напуган. Может быть, и то, и другое.
– П-п-пожалуйста… я… – тяжело дыша, выдавил Оливер сквозь стиснутые зубы.
Матильда приложила палец к губам:
– Ш-ш-ш. Ведьма говорит.
Матильда почувствовала, как невидимые руки мягко легли ей на плечи, давая понять, что она не одна и эти давно похороненные пришли, чтобы дать ей силы остановить Оливера. Слезы полились из глаз, и ее руки затряслись, когда она приняла новую, старую силу внутри себя.
– Помнишь, я рассказывала тебе, что они сделали с нами, когда узнали, кто мы такие? Так боялись нашей силы, что они держали ведьму, ломали ей все пальцы, чтобы она не могла перемолоть свои ингредиенты для заклинания, затем брали острую иглу и зашивали ей рот, чтобы она не могла произнести ни единого заклинания. И тогда они убили бы ее.
Слезы потекли по щекам Оливера, когда он осознал смысл ее слов.
– Так что я поняла, что происходит, – произнесла Матильда, – не волнуйся, Оливер, я не убью тебя. Смерть слишком хороша для тебя.
Порыв ветра ворвался в открытые двери, роняя книги и стеклянные бутылки на пол оранжереи, но Оливер не мог пошевелиться против невидимых сил, которые все еще держали его.
– Послушайте меня, сестры. Я вижу это зло перед собой и связываю его, помешивая зелье или размалывая порошок под камнем. – Матильда пристально посмотрела на Оливера: – Щелчок для каждого из твоих пальцев.
Она щелкнула пальцами один раз, даже не вздрогнув от звука ломающихся костей, когда Оливер закричал из тюрьмы своего тела. Она снова щелкнула, и крик усилился, когда она посмотрела на его руки, большие и указательные пальцы торчали под неестественными углами. Пот бисеринками выступил у него на лбу, и Матильда щелкнула в третий раз, затем в четвертый и последний раз, так что все его пальцы были сломаны.
Ее ковен наблюдал, как Матильда потрясла руками, а затем снова посмотрела на Оливера.
– Я вижу это зло перед собой и заставляю его замолчать, чтобы оно не произнесло ни единого волшебного слова. Игла вонзилась тебе в губы.
Матильда сжала указательный и большой пальцы обеих рук вместе, подняв их на уровень своих глаз. Она наклонила голову вперед, так что смотрела на Оливера из-под бровей, как разъяренный бык, готовый броситься в атаку. Медленно она двигала пальцами вверх и вниз, вверх и вниз, как будто прошивала невидимую нить в воздухе.
Оливер захныкал, когда его губы медленно сжались в неестественной гримасе, а глаза плотно закрылись, когда крошечные уколы крови выступили над и под его губами. Приглушенные рыдания вырывались у него из носа, когда его рот был сшит невидимой нитью, от которой по подбородку стекали кровавые дорожки. Матильда сложила руки вместе и пошла вперед, пока не оказалась почти нос к носу с Оливером, все еще чувствуя на плечах твердую тяжесть рук своих предков.
– «Используйте против них оружие наших врагов». Я где-то это читала, Оливер. И посмотри внимательно, – прошептала Матильда, указывая на свое лицо, – никакого нового шрама. Наверное, кто-то думает, что я делаю здесь доброе дело.
Слезы навернулись на глаза Оливера, когда он, моргнув, посмотрел на Матильду и упал на колени.
– И еще кое-что, Оливер. Эта рука за Эшли, а эта – за Джинни, – Матильда обвела пальцами руки Оливера, его глаза крепко зажмурились в агонии, когда она сжала его сломанные кости вместе, – а свой жестокий рот? Это за все, что ты со мной сделал.
Оливер тяжело рухнул на бок. Он уставился на нее в ответ, невидимые швы стягивали его губы, а кровь стекала по подбородку, делая его похожим на монстра, которым он был, но она увидела что-то новое в его налитых кровью глазах.
Она присела на корточки рядом с ним и сцепила пальцы.
– Теперь вы можете остановиться, – крикнула она своему ковену, и голоса снаружи исчезли в темноте, – до тех пор, пока твои губы будут зашиты, а пальцы сломаны, ты не сможешь сотворить и искры магии. Но я собираюсь предложить тебе сделку. Мой ковен перестал удерживать тебя на месте, так что теперь ты можешь двигаться, Оливер, но я хочу, чтобы ты очень тщательно подумал о том, каким будет твой следующий шаг.
Матильда все еще чувствовала, как ее предки стоят у нее за спиной, кивая на каждое ее слово.
– Я уберу твою судьбу с лица и рук, но потом ты выйдешь за эту дверь и покинешь мой город, Оливер, – сказала Матильда, – ты уходишь и не прекращаешь идти, пока не окажешься далеко отсюда и от кого-либо еще. Ты понимаешь?
Оливер моргнул и кивнул.
– Но знай вот что, – добавила Матильда, наклоняясь ближе к Оливеру, чтобы он мог заглянуть ей в глаза и увидеть, какой силой она обладала в этот момент, – если ты даже подумаешь о заклинании или откроешь волшебную книгу, я буду знать. Они узнают.
Матильда подняла глаза, и Оливер проследил за ее взглядом до окон оранжереи. В отражении стекла стояли десятки женщин, столпившихся вокруг Матильды и заполнивших комнату позади нее. Некоторые из них сгорбились от возраста, а некоторые стояли во весь рост, одетые в плащи и держа в руках метлы, их фамильяры сидели у них на плечах или обвивались вокруг ног. Те, что стояли рядом с Матильдой, вытянули руки и положили ладони ей на плечи.
Оливер ахнул и попятился назад по полу, переводя взгляд с Матильды на окна, когда женщины медленно подняли руки и указали на него.
–Ты понимаешь, о чем я говорю, Оливер? Ты понимаешь, о чем мы говорим?
Оливер кивнул, не в силах оторвать глаз от поколений ведьм, решивших его судьбу. Матильда встала и подняла руки.
– Отмени проклятие этого человека, чтобы он мог говорить и снова использовать свои руки.
Матильда хлопнула в ладоши. Невидимая нить оторвалась от рта Оливера, и кости его пальцев вернулись на место. Он откинул голову назад, и гортанный крик наполнил комнату, когда парень наконец смог избавиться от боли.
Оливер выпрямился, едва в силах стоять во весь рост, и широко раскрытыми глазами уставился на дюжину ведьм, все еще наблюдавших за ним. Он попятился назад, пока не добрался до двери, затем посмотрел на Матильду, страх отразился на его пепельно-сером лице, но искры гнева все еще вспыхивали в его глазах. Он чуть приоткрыл дрожащий рот, но Матильда подняла палец и покачала головой.
– Только потому, что я позволила тебе снова заговорить, не думай, что это означает, что ты можешь говорить то, что хочешь, без последствий. – Матильда скрестила руки на груди, и Оливер закрыл рот. – Убирайся к черту и не споткнись о тыкву по дороге.
