Онлайн книга «Все имена птиц. Хроники неизвестных времен»
|
– Почему? – заинтересовался Гиви. – Стесняется? – Чего тут стесняться? – удивился Дубан. – Дело-то житейское! Со всяким может случиться. Просто никто добровольно не откажется от утех с суккубом. Ибо в любовном искусстве нет им равных. Не хочешь ли сам допросить его, повелитель? – А зачем? – удивился Шендерович. – Это вроде по твоей части! – Я могу установить причину его стеснения, – пояснил Дубан, – однако ж не могу ее устранить. Ибо кто ж изгонит сего суккуба, как не ты? На то и царь, о Лунорогий, чтобы стоять меж своими подданными и силами мрака! Шендерович, который, видимо, несколько иначе смотрел на обязанности царя, кисло сказал: – Это что ж ты мне предлагаешь? Исполнить право первой ночи, так сказать? Я что, должен так пересуккубить сего суккуба, что он расточит свои силы и испарится во мрак? – Нет на земле мужа, – твердо сказал звездочет, – который мог бы одолеть суккуба на ложе! Однако ж справиться с ним можно, ежели одолеть его силой духа в собственном его гнезде. – Точно силой духа? – засомневался Шендерович. – Точно, Бык Пустыни! Как бы тебе в глубине души ни хотелось иного. Однако ж, дабы установить, где его гнездо, следует тебе самому поговорить с Масруром храбрым, пока не пробудил я его от благословенного сна. – Ладно, – вздохнул Шендерович, – чего уж там! Пошли… побеседуем. Ты, кстати, выяснил, что там с твоими звездными сферами, о Дубан? Ибо потряхивает весьма ощутимо. – Должно быть, точность приборов моих пострадала из-за сих колебаний, – виновато сказал звездозаконник, – да и сама звезда-близнец никак не прекратит свои возмущения, ибо она обращается вокруг единой оси, а сия ось находится в положении весьма неустойчивом. Однако ж в том, что ты Царь Царей, сомнения нет! Ты подкрепил звездные знаки и мудростью, и доблестью, но, что важнее всего, Престол принял тебя! Гибельный Престол Ирамский! Кстати, ты нашел под левым подлокотником некий рычажок? – Какой рычажок? – холодно спросил Шендерович. – А! Ну да, ну да… Дубан семенил за Шендеровичем, а шестеро мамелюков с обнаженными сверкающими ятаганами шествовали впереди, распахивая попадающиеся на пути двери. Гиви с интересом поглядывал по сторонам – откуда-то доносились смех и обрывки музыкальных аккордов, мимо пробежал мальчик в одних лишь шальварах, обеими руками держа перед собой поднос с фруктами, за ним, переваливаясь и распустив хвост, неторопливо прошествовал павлин; одна из драпировок откинулась, и на Гиви уставился блестящий черный глаз… Казалось, весь дворец празднует восшествие на престол нового правителя. – Миша, – шепотом спросил Гиви, едва поспешая за широко шагавшим Шендеровичем, – о каком рычажке он говорил? – Какой рычажок? – удивился Шендерович. – Не было никакого рычажка… Ясно? – Ясно, Миша, – печально ответил Гиви, – только это механизм какой-то, наверное… Так я и думал, что в этот трон что-то вделано такое! Не может же он сам по себе! Если ты его правильно включаешь, он тебя аккуратно поднимает наверх… Шендерович пожал плечами. – Говорю тебе, ничего не было подобного сему рычажку, о мой визирь, – холодно сказал он. И уже было двинулся дальше, но Гиви поймал его за рукав: – Миша, ну почему ты так говоришь? Не надо так! Этот Дубан, он наверняка затеял какую-то интригу… они тут все такие. Может, он с твоей помощью хочет этого Джамаля скинуть – вон тот с какой кислой рожей сидел! Что ему стоит? Он же звездочет, уважаемый человек! Сказал, что ему звезды нашептали, они и поверили. Указал на тебя! А ты и рад! Ну какой ты царь, Миша? Ты ж инженер! Шендерович холодно взглянул на него и высвободил руку. – Это я в Одессе был инженер! – сухо сказал он. – Причем плохой. А тут я царь! Причем законный. Откуда ты знаешь, может, я всегда был царем? Может, меня подменили в детстве? – Миша, ну подумай, что ты несешь! Ты вообще хоть знаешь, куда мы попали? Где ты царь, слушай? В каком месте? В какой стране? – А хрен его знает… Какая разница? Я их тут на ноги поставлю! Транспортное сообщение, радио, телевизор… Цивилизация-канализация. Торговые контакты наладим. Туризм развернем! Сам видишь, им тут какие-то конкуренты экономическую блокаду устроили. Посадили каких-то уродов в скалах, воют они там, пиротехнику всякую пускают… людей пугают… а этим мало надо! Народ тут, сам видишь, дикий, суеверный… – Поторопись же, о повелитель, – воскликнул Дубан, обернувшись, – а иначе погрузится доблестный Масрур в глубокий сон и не способен будет отвечать на твои вопросы! – Давай, визирь, шевелись, – нетерпеливо подтолкнул Шендерович, – и не препятствуй мне, ибо исполняю я свой царский долг… – Как хочешь, Миша, – печально отозвался Гиви. В небольшой комнате помещений царской стражи окна были затенены. Сюда перенесли Масрура из тронного зала на жесткое узкое ложе, где он и лежал, закрыв глаза. Однако ж Гиви видел, что глазные яблоки эмира шевелятся под веками, и ему стало страшно. Рядом стоял небольшой тазик с красной загустевшей жидкостью на дне и лежал окровавленный ланцет. – Кровь я ему пустил, – пояснил Дубан, – ибо она отравлена сладострастным суккубовым ядом. – А-а, – сказал впечатленный Шендерович, – да уж, хреново он выглядит! – Суккуб, – многозначительно кивнул Дубан, понизив голос. Он наклонился над лежащим, прошептал что-то, и тот, не открывая глаз, задвигал глазными яблоками еще быстрее, а потом, потянувшись за руками звездочета, сел на ложе. Гиви стало еще страшнее. – Отвечай, о Масрур, – грозно повелел Дубан, – ибо твой царь и властелин здесь! – Слушаю тебя, о Звездорожденный, – произнес Масрур замогильным голосом. – Э? – Шендерович неуверенно поглядел на Дубана. – Спроси его о сем суккубе, – прошептал звездочет. – Расскажи мне о сем суккубе, о Масрур обольщенный! – загремел Шендерович. Масрур блаженно улыбнулся, не открывая глаз: – Неземное блаженство несет она с собой, неутомимая в любовных играх и неистощимая на ласки. Счастлив воистину тот муж, что оказался в ее объятиях! Сон в ее объятиях наполнен жизнью, жизнь без нее подобна пустому сну… – Это, кажется, чего-то особенного, – задумчиво произнес Шендерович. – Тьфу! – мрачно прокомментировал Дубан. – Нечисть и есть нечисть! – А с виду она хороша? – заинтересованно спросил Шендерович. – Несказанно, – отозвался Масрур. – Кто желает получить представление о ее красоте, пусть возьмет вазу чистейшего серебра, наполненную гранатовыми зернами и с розовой гирляндой по краю ее, и поместит ее так, чтобы на нее падала игра лучей и теней. Это даст некоторое представление о дивной красоте ее. |