Онлайн книга «Лекарь Империи 3»
|
Она раздраженно бросила прозрачную трубку системы с «коктейлем» на прикроватную тумбочку Шевченко. Лекарство легонько булькнуло в пакете. «Подождет минуту, никуда не денется», — пронеслось утешительная мысль у нее в голове, и она бросилась к другому пациенту. Пришлось повозиться: поправить один из отошедших электродов, ввести в катетер нужную дозу антиаритмического, несколько минут неотрывно следить за монитором, пока трепещущая линия сердечного ритма не успокоилась и неохотно не вернулась в приемлемые рамки. — Вот же, никакого покоя, — проворчала она, возвращаясь к кровати Шевченко. Она снова взяла в руки трубку от капельницы, проверила, на месте ли игла в катетере, и вновь занесла руку над белым колесиком регулятора. Палец снова коснулся ребристой поверхности. Ну, теперь точно можно начинать. Именно в этот самый момент массивная дверь в палату реанимации с оглушительным грохотом распахнулась, ударившись о стену. На пороге, тяжело дыша, пытаясь восстановить сбитое дыхание, появился Разумовский. — СТОЯТЬ! Его крик прозвучал не как человеческий голос, а как выстрел в звенящей тишине больничной палаты, заставив пищащую аппаратуру показаться фоновым шумом. Светочка вздрогнула так, что едва не выронила капельницу. Ее палец замер в миллиметре от рокового движения, а сердце ухнуло куда-то в пятки. Она испуганно уставилась на него, не понимая, что происходит… * * * Мой крик, вырвавшийся сам собой, прозвучал резко, как щелчок кнута в звенящей тишине. Все замерли. Дежурная медсестра, Светочка, застыла с трубкой капельницы в руке, ее палец навис над самым колесиком регулятора. Она вздрогнула и испуганно уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Я прошел в палату, сокращая расстояние до кровати Шевченко. Не говоря ни слова, подошел к Светочке, взял ее руку своей и мягко, но решительно отвел ее от капельницы. Затем я взял пакет с раствором, в котором плавал смертельный для Шевченко коктейль, и поднял его на уровень ее глаз. — Что бы ты ни собиралась сделать, — мой голос звучал тихо, но отчетливо звенел сталью, — немедленно прекрати. Это назначение — ошибка. — Но… как? — она моргнула, ее бледное лицо не выражало ничего, кроме абсолютного недоумения. — Но ведь… там подпись Мастера-Целителя Сердюкова… — Он ошибся, — твердо сказал я. — Добрый день, Илья, — раздался за спиной вкрадчивый голос. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Что-то случилось? Я обернулся. В дверях стоял сам Сердюков, чье удивление на лице было неподдельным. А за его спиной, скрестив руки на груди и сверкая глазами, полными праведного гнева и плохо скрытого торжества, маячила Алина Борисова. — Что ты себе позволяешь⁈ — тут же взвилась она, шагая вперед. — Срываешь жизненно необходимое лечение! Вмешиваешься в работу Мастера-целителя! — Делаю свою работу — спасаю пациента, — спокойно ответил я, глядя прямо на Сердюкова. — И от этого вашего «жизненно необходимого лечения». Я уже начал терапию антибиотиками, и сейчас вводить ему иммуносупрессоры — это все равно что выстрелить в голову. Наступила тишина. Сердюков растерянно переводил взгляд с меня на Борисову, потом на медсестру. — Как… как назначил? — его лицо вытянулось. — Почему в системе нет никаких назначений? Я лично проверял карту пациента! |