Книга Лекарь Империи 3, страница 96 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

Но полковник смотрел сквозь него, и в его глазах был суеверный ужас. Он лишь что-то невнятно пробормотал и, повернувшись к рядовому, бросил:

— Открой. Открой им камеру. И отпустить. Всех. Немедленно.

Дежурный, такой же ошеломленный, как и все остальные, открыл дверь нашей камеры. Я вышел первым. За мной — все еще не верящий в происходящее Михаил.

— Илья… ты знаешь, кто это мог быть? — прошептал он мне. — Кто за нас попросил?

— Понятия не имею, — честно ответил я, пожимая плечами. — У меня таких связей точно нет.

Я быстро перебрал в голове варианты.

Мышкин? Маловероятно. Магистр Воронцов через Журавлева? Слишком быстро, он еще даже не знает о том, что я поставил диагноз его племяннице. Значит, кто-то еще. Кто-то очень могущественный, о ком я даже не догадывался.

Я подошел к столу, за которым все еще стоял бледный полковник.

— В женской камере еще двое. Девушки, которых задержали вместе с нами.

Семенов помрачнел, кажется, приходя в себя от первого шока.

— О них… о них в приказе речи не было, — процедил он.

— Но они были с нами, — спокойно возразил я.

— Нет. Их я не отпущу. Про них ничего не говорили, — он упрямо мотнул головой, цепляясь за эту формальность. — С ними будем разбираться по всей строгости закона.

Я мысленно усмехнулся. Глупец. Он был в таком стрессе и, судя по легкому запаху перегара, еще и не совсем трезв, что совершенно не отдавал себе отчета в своих действиях.

— Полковник Семенов, — мой голос прозвучал твердо и отчетливо. — Если вы сейчас же не отпустите девушек, то я никуда отсюда не пойду. И я настоятельно рекомендую вам подумать, как тот человек, что вам только что звонил, отреагирует на новость, что его приказ выполнен не полностью.

Полковник обледенел.

— Ты… ты что себе позволяешь⁈ Просто уйди, пока можешь!

— Я вам больше скажу, — продолжил я, чувствуя, как все взгляды в комнате оказались прикованы ко мне. — Я вообще никуда не уйду, пока вы не восстановите в должности сержанта Лисовского, которого вы уволили полчаса назад.

— ДА ТЫ СОВСЕМ ОБОРЗЕЛ, ЩЕНОК⁈ — взревел Семенов. — Я НЕ ОБЯЗАН ПОДЧИНЯТЬСЯ ТВОИМ ПРИХОТЯМ! ЕСЛИ ЗА ТЕБЯ ПОПРОСИЛИ ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ, ЭТО ЕЩЕ НЕ ЗНАЧИТ…

— А вам и не придется ничем рисковать, — прервал я его. — Потому что барон фон Штальберг сейчас отзовет все свои обвинения. Его драгоценный сын публично извинится и перед нами, и перед сержантом. И у вас будут все формальные основания, чтобы оставить честного сержанта у себя на службе. Таких ведь в городе немного. Подумайте.

Барон, который до этого с изумлением наблюдал за сценой, позеленел от ярости.

— ЧТО⁈ Я ничего отзывать не собираюсь! И мой сын извиняться перед этим… быдлом… не будет никогда! Не перегибай палку, щенок!

Я медленно повернулся к нему.

— Уверены, барон?

— Абсолютно!

— Что ж, ваше право, — я пожал плечами. — Тогда вы, скорее всего, умрете в течение ближайшей недели.

В помещении повисла мертвая тишина.

— Что… что ты сказал? — пролепетал барон.