Книга Лекарь Империи 4, страница 14 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

— Интраоперационное ультразвуковое исследование, — повторил я. — Специальный стерильный датчик, который прикладывается прямо к поверхности поджелудочной железы во время операции. Его разрешение — до долей миллиметра. С его помощью мы сможем найти и удалить все, даже самые мелкие, опухоли.

— Это правда, Игорь Степанович, — неожиданно подал голос до этого молчавший Артем Воронов. Он шагнул вперед. — Технология существует. Редко используется в провинциальных больницах из-за сложности, но она есть. Я читал о ней несколько монографий. При поиске мелких, изоэхогенных образований в паренхиматозных органах — это метод выбора. Его чувствительность достигает девяноста восьми процентов. И у нас есть такое оборудование.

Шаповалов перевел взгляд с меня на анестезиолога. Поддержка со стороны другого, уважаемого им специалиста, явно поколебала его уверенность.

По лицу Шаповалова пробежала тень сомнений. Он смотрел на меня долгим, тяжелым, нечитаемым взглядом. А потом в его глазах блеснул какой-то безумный, азартный огонь.

— А ну-ка, Разумовский… пойдем со мной

* * *

Анна Витальевна Кобрук положила трубку гильдейского коммуникатора и с удовлетворением сделала пометку в своем ежедневнике.

Вопрос с поставками новой партии противовирусных сывороток из Владимира был решен. Еще одна потушенная проблема, еще один успешно закрытый вопрос в бесконечной череде административных задач.

Пациенты для нее давно уже превратились в цифры, статистика заболеваемости и смертности — в ключевые показатели эффективности, а больница — в сложный механизм, который должен был работать без сбоев.

Она уже собиралась вызвать секретаря, чтобы продиктовать пару приказов, когда дверь ее кабинета распахнулась без стука.

На пороге стоял взвинченный, как натянутая струна, Игорь Степанович Шаповалов. А за его спиной, как тень, маячил тот самый новый подмастерье, Разумовский, о котором в последние недели говорила вся больница.

Кобрук холодно посмотрела на вошедших. Неужели нельзя было записаться на прием? Что за срочность, которая не терпит промедления?

— Анна Витальевна, прошу прощения, — Шаповалов прошел к столу. — Ситуация экстренная.

И он, по-военному четко, без эмоций, изложил всю историю. Про пациента Кулагина. Про неудачную первую операцию. Про невероятный диагноз Разумовского — синдром МЭН-1. И про его, Шаповалова, рискованное, на грани безумия, предложение о повторной, поисковой операции.

Кобрук слушала, не перебивая, ее лицо оставалось бесстрастным, но мозг уже работал с холодной скоростью компьютера, просчитывая риски.

Так.

Редчайший генетический синдром. Неудачная первая попытка. А теперь они хотят вторую, еще более рискованную, слепую операцию. Если пациент умирает у них на столе — это катастрофа.

Скандал.

Комплексная проверка из Гильдии, которая перевернет всю больницу вверх дном. А если отправить его сейчас во Владимир — вся эта головная боль станет проблемой Магистра Исинбаева, а не моей.

Решение очевидно.