Книга Операция спасения, страница 56 – Сергей Иванович Зверев

— Спокойно, — то ли полякам, то ли себе самому произнес Сорока, положив указательный палец на спусковой крючок «шмайсера».

Машина поравнялась с немцами, несколько солдат в касках проводили машину равнодушными взглядами. Сорока уже готов был облегченно выдохнуть, как вдруг поляк резко открыл дверь и с истошными криками выпрыгнул из машины. Хоть капитан и не знал языка, но сразу догадался, что за слова выкрикивает поляк: что-то про партизан, про русских диверсантов. Решение пришло в голову само: одной рукой Сорока вытянул ручку подсоса, увеличив обороты двигателя, а пальцем другой руки тут же нажал на спусковой крючок. Поляк рухнул на землю как подкошенный и покатился в кювет.

Машина взревела на больших оборотах. Сорока, крикнув Бауму, чтобы тот лег на сиденье, одной рукой продолжал удерживать руль, чтобы машина ехала прямо и не сорвалась с дороги, а второй рукой поднял автомат на уровне головы. Он дал несколько очередей поверх головы провизора, успев понять, что двух солдат ранил или убил. Две пули прошили металл кабины, разлетелось лобовое стекло, но Сорока продолжал держать руль, ведя машину прямо. Он сразу подумал о Романчуке, который ехал следом. А пограничник уже все понял, когда только из кабины выскочил шофер в черной кожаной куртке и упал, сраженный очередью. Тут же в кузове переднего грузовика поднялись Лещенко и Бурсак. Воспользовавшись тем, что машина продолжала ехать, они стали бить короткими очередями по немецким солдатам. Немцы заметались, послышались ружейные выстрелы. Романчук понял, что немецкий водитель закрывает капот машины. Значит, будет преследование.

— А вот хрен вам! — крикнул пограничник сам себе и, вдавив педаль газа до самого пола, разгоняя машину, резко повернул руль вправо.

Он успел выскочить из кабины, покатился по траве у края грунтовой дороги, когда сбоку раздался страшный удар — треск, замкнула проводка, и воздух прорезал непрекращающийся звуковой сигнал, который выл и выл. Капитан успел выдернуть пистолет из кобуры, которую снял с польского полицейского, и, вскакивая, тут же выстрелил три раза, не целясь, в сторону немцев. Пуля взрыла землю у его ног, еще две пролетели с визгом возле самой головы. «Следующая моя», — успел подумать Романчук, но тут его буквально свалило с ног страшным ударом. Хлопок, с который взорвался бензобак машины, он услышал потом, уже когда катился по земле, в глазах мельтешили искры после сильной вспышки. Он вскочил, успел обернуться, поняв, что немцам не до него, и снова побежал напрямик к лесу. А возле полыхающей огнем груды металла бегали и кричали немецкие солдаты. Совсем немного, не столько, чтобы броситься в погоню за партизанами. Человек пять или семь уложили инженеры, отстреливаясь из кузова, несколько человек метались и корчились на земле, объятые огнем.

Мысль, что им чудом удалось прорваться, уйти, вдруг сменилась другой. Романчук осознал всю трагедию ситуации. Операция сорвалась, немцы видели захваченные машины, что-то расскажут поляки, если живы. И снова облавы, обыски! И теперь спасение дочери вновь откладывается. Так надолго откладывается, что захотелось упасть на траву и молотить по земле кулаками и кричать от отчаяния. Романчук шел, тяжело дыша. Нельзя падать, нельзя молотить и кричать. Ты сильный, ты командир. У тебя есть товарищи, которые пойдут за тобой, куда ты прикажешь, куда позовешь. А как близка была удача… Совсем рядом… Только протяни руку.