Книга Операция спасения, страница 60 – Сергей Иванович Зверев

— Это какая-то мастерская недалеко от аэродрома. Кстати, поле там размыло дождями, и никто особенно не занимался починкой техники. Я видел всего два небольших гражданских самолета в начале рулежной полосы. Вот и все. Так что нет там никакой тяжелой техники, да теперь уже и опасно ее угонять. Немцы настороже, поймут сразу, что какие-то русские что-то замышляют с помощью машин или бульдозеров. Но я придумал штуку похитрее.

С этими словами Канунников стал вынимать из мешка пассатижи, ножовку по металлу и большие кусачки с длинными ручками и мощными режущими поверхностями. Все уставились на инструмент, а Сашка рассмеялся и стал рассказывать.

— Вот это хозяйство я там в мастерской и нашел. А потом воспользовался тем, что ночь и до утра никто инструмента не хватится, а может, не хватится и совсем, я отправился к летному полю и потренировался на заборе из колючей проволоки. С пассатижами перекусить проволоку, конечно, можно, но только канители много. Они скорее пригодились бы, чтобы проволоку сгибать, закреплять.

— Для чего? — удивился Романчук, но его перебил Лещенко.

— А я, кажется, понял, — заявил он, подходя к лейтенанту и беря из его рук большие кусачки. — С таким рычагом и усилий много прикладывать не надо.

— Точно, — кивнул Сашка. — Я хотел было попробовать и перекусить дужку навесного замка, но не стал рисковать. Не хотел режущую поверхность портить. Но думаю, что при необходимости перекусил бы. А вот это я там ночью приготовил.

И Сашка снова полез в мешок и с большой осторожностью извлек странно согнутые пучки колючей проволоки. Передав инженерам и командиру образцы, он добавил:

— Если проволоку ограждения лагеря перекусить внизу вот этим инструментом, то можно на какое-то время соединить вот этой заготовкой. Никому и в глаза не бросится, что проволока перекушена и вот этим крючком для вида целостности закреплена. Это просто для одинарной проволоки, а это для проволоки тройной, как на внутреннем ограждении птицефермы. Если ты патрульный и идешь по коридору между ограждениями и если ты не знаешь, где повреждена проволока, то, скорее всего, и внимания не обратишь на эту уловку!

— Молодец! — коротко констатировал Лещенко и повернулся к Бурсаку. — А мы с тобой и не доперли. Инженеры!

— Ну вот что! — прекратил восторженные восклицания Романчук. — Без подготовки никто никуда не пойдет. Нам нужно найти подходящий объект, желательно заброшенный, и потренироваться всем перекусывать проволоку и надставлять ее незаметными вставками с крючками, чтобы патруль не заметил нарушения ограждения. И еще, Саша, хорошо, что ты вернулся сегодня. Завтра у нас сеанс радиосвязи. Помнишь?

Романчуку не спалось, и они с Сашкой проговорили почти половину ночи. Капитан рассказывал во всех подробностях об операции с машинами, рассказывал, как поверил в успех, как он пошел на поводу у эмоций и без серьезной подготовки решился проводить эту операцию и едва не погубил людей.

— Вот так вот, Сашок, на войне бывает. Мы с тобой люди военные, но служба наша раньше проходила хоть и в армии, но в мирное время. Да, мы ждали войны, понимали, что сильный и коварный враг может напасть на нас. Но в настоящей войне мы ведь тогда с тобой не бывали. За ошибку на учениях, за плохо выполненный приказ могли пожурить, звание задержать, перевести с понижением в должности куда-то. А здесь и сейчас цена ошибки совсем другая, Саша. Здесь цена ошибки — человеческие жизни.