Книга Дети Антарктиды. Лед и волны, страница 116 – Даниил Корнаков

— Учёных-биологов? — Йован нахмурил брови. — На кой чёрт вам сдались учёные? По-моему, от них никакого толку.

— Напротив. У нас, на «Прогрессе», имеется лаборатория, где мы ведём некоторые исследования, которые, возможно, помогут нам в будущем.

— Это какие такие исследования?

— Всякие, — вмешался в разговор Миша. — Меньше знаешь — крепче спишь.

Здоровяк сжал кулаки и поджал губы, но промолчал.

— И? — спросила Арина у Вадима Георгиевича.

— Что «и»?

— Они нашли этих учёных?

Вадим Георгиевич спешно ответил:

— Нет, не нашли. Более того, с тех самых пор мы про них ничего не слышали. Мы отправляли небольшой отряд на «Палмер», выяснить, что произошло… — Матвей уловил, как Вадим Георгиевич смотрит на сержанта, по всей видимости, намекая на то, кого именно он послал на далёкую станцию. — … Но они как сквозь лёд провалились. Никаких следов.

— У них было при себе много батарей с ваттами? — поинтересовался собиратель.

— Ящик. Рассчитанный на дорогу туда и обратно, плюс небольшие затраты на самой станции.

— Значит, эти ваши двое уже давно на дне океана, в этих вот водах. Должно быть, много трепались, вот и сболтнули лишнее, — Матвей почувствовал горечь во рту и сплюнул за борт. — Приходя на эти станции, нужно казаться нищим. В противном случае, укокошат за парочку ватт, про батареи так вообще молчу.

— Ты упомянул пиратов, — нахмурившись, заметил сержант, озабоченно вглядываясь в морскую даль. — Нам следует их опасаться?

— Это вряд ли, — уверенно ответил Матвей, своим тоном успокаивая остальных. — Обычно они совершают набеги на суда с собирателями во второй половине марта, когда трюмы доверху набиты добычей с захваченных земель. Пираты могут быть жестокими и беспощадными, но не тупыми. Тратить ватты на бестолковое плавание просто так не будут.

— Довелось с ними сталкиваться? — спросил Миша.

— Было дело… Те ещё отморозки, еле отбились, — Матвей ухмыльнулся, но его глаза остались холодными. — У каждого моряка и собирателя пираты по шкале ненависти стоят сразу после мерзляков. Нет ничего унизительнее, чем отдавать грабителям всё, что было собрано потом и кровью, когда проживал каждый день как последний и молился, чтобы не достаться мерзлякам. И вот что действительно забавно: они обычно не причиняют вреда нам, собирателям. Знают, гады, что мы в следующем году продолжим нашу работу, вернёмся на захваченные земли — жить-то надо как-то, и снова будут нас ждать, чтобы ограбить. Они даже придумали для нас прозвище: «ишаки».

— Мерзавцы… — возмутилась Арина.

— Да, представляю, — согласился Йован, — я бы лучше сдох, но ни винтика, ни гаечки этой сволочи не отдал.

— Верим, верим, — иронично улыбнулась Надя, чем вызвала у него заметное смущение.

Дежурить на мостике выпало Матвею и Йовану.

Едва заступив на пост, здоровяк уже тихонько кемарил, сидя в кресле и свесив подбородок на плечо. Холодный свет лампы падал на его щетинистое и местами грубое лицо. Кудрявые волосы выглядывали из-под тёплой кепки с «ушами», которую тот начал носить с тех пор, как ступил на борт.

Матвей не стал тревожить сон товарища: он и в одиночку вполне справлялся с надзором за их капитаном. Да и не было сна ни в одном глазу. Впрочем, как и во все другие ночи…

Ко всему прочему, приходило постепенное понимание, что исландец вряд ли пойдёт на какую-либо глупость. На борту куда больше людей, которые точно смогут дать ему отпор. Да и вёл он себя все эти дни тихо, не придраться. Хотя, с другой стороны, это можно было расценивать не иначе, как отвлечение внимания. Кто его знает, на что ещё способен этот человек?