Книга Дети Антарктиды. Лед и волны, страница 151 – Даниил Корнаков

Вадим Георгиевич встретил их лежа в койке, пока Ясир подготавливал очередной укол. Его седые брови поднялись от удивления при виде мальчика. Сам же Тихон, едва переступив порог, боялся ступить вперед — храбрости в нем значительно поубавилось.

— Это вот ты выстрелил в меня? — с недоумением спросил Вадим.

Тихон молча кивнул, сжимая пальцы рук.

— Вот же старость не в радость… — усмехнулся мужчина. — Там, в потемках склада, мне показалось, что ты выглядел намного старше. А это вот как оно получается, меня ребенок подстрелил!

С лица прогрессиста не сползала издевательская ухмылка.

— Я это… — начал осторожно Тихон, — извиниться хочу. Я не хотел тогда стрелять в вас, так получилось…

Надя позади фыркнула.

А Матвей понял, что мальчишка, несмотря на то, что его извинения звучали искренне — по крайней мере, так ему казалось, — тогда совсем не задумывался над тем, что сказать, паршивец эдакий.

Вадим Георгиевич пристально и долго смотрел на паренька, при этом даже не заметив очередную иглу от укола, которую Ясир вонзил ему в предплечье, а затем, махнув рукой, сказал:

— Да ты ж пацан, глупый еще. Фиг с тобой, на первый раз прощаю…

— Вадим Георгиевич, — запротестовала Надя, выйдя вперед. — Да ведь…

— Что? — оборвал ее начальник. — Прикончить его предлагаешь? Ты совсем, что ли, сдурела, Надежда? Он же ребенок совсем.

— Да я же… да я… — Она с гневом взглянула на Тихона, который стеснительно опустил голову и боялся взгляд поднять. — Да пошло оно!

Девушка вышла на палубу, бросив винтовку на пол.

— Чего она так взъелась на меня? — набрался храбрости спросить Тихон, за что сразу получил легкого подзатыльника от Матвея.

— Я что тебе говорил? — сделал ему замечание собиратель.

— Да понял я, понял. — Затем тихо прошептал: — Мороз на тебя…

— Есть у нее причины сердиться на таких, как ты, малец, но это не твоего ума дела, — вдруг ответил Вадим Георгиевич, отчасти удовлетворив любопытство Тихона. — Вот что, не думай, что теперь просто так от меня отделаешься. Я еще подумаю, как найти тебе применение, понял меня?

— Понял, — устало кивнул тот.

— Вам лучше всего лежать, начальник, — дал совет Ясир. — Вы сейчас крайне слабы, восстанавливаться нужно постепенно.

— Крайне слаб… Сколько же я овощем пролежал, получается?

— Неделю, начальник, — ответил Ясир.

— Неделю… — Старик выдохнул, словно эта неделя был не неделей вовсе, а сроком в несколько лет. — Что-нибудь произошло за эту неделю?

— Я позову сержанта, он все вам расскажет, — предложил Матвей. — Он сейчас дежурит с капитаном.

— Не стоит его отвлекать от дежурства, меня вполне удовлетворит и твой пересказ, — поспешил ответить старик. — Поэтому не томи, рассказывай уже, в какой части Атлантики мы находимся и как долго нам еще плыть.

Матвей исполнил просьбу прогрессиста.

В ночь того же дня, когда очнулся Вадим Георгиевич, Матвею довелось стать невольным свидетелем странной выходки Лейгура, своей нелепостью введшей собирателя в полнейшее замешательство.

Все, как всегда, началось с бессонницы. В надежде прогнать ее и поспать хотя бы несколько часов Матвей решил на несколько минут выбраться на палубу и подышать воздухом — обычно это помогало. В горло как песка насыпали, и он, прихватив флягу с водой, вышел из кубрика. Но стоило ему подойти к входному люку, как он услышал зловещий шепот, издалека походивший на говор жуткого существа из романа Говарда Лавкрафта, которого ему доводилось читать много лет назад.