Книга Когда она вернулась, страница 60 – Люсинда Берри

Рэй вновь вскинул брови.

– Правда?

– Да.

– Тогда скажи так, чтобы я услышал, – велел он, подступив ко мне еще на шаг, так что теперь мы касались друг друга грудью.

– Я боец.

– Громче.

– Я боец!

– Мне нужно это услышать. Ты недостаточно громко говоришь.

– Я БОЕЦ!!! – завопила я так, что запершило в горле.

Схватив меня за плечи, Рэй принялся меня крутить.

– Освобождение – вот о чем я говорю. – Он остановился, а у меня закружилась голова, и показалось, что стены вокруг двигаются. – Те оковы, что сковали тебя, сейчас разбиваются. В этот самый момент. Я знаю, ты тоже это чувствуешь. Мне жаль, что ты решила от этого отказаться.

Рэй заглянул мне прямо в глаза.

– Если уйдешь, этот момент больше не повторится. Никогда.

Проглотив стоявший в горле комок страха, я не отвела взгляда.

– Я передумала. Я остаюсь.

– Я надеялся, что ты это скажешь. Запустив руку в свой рюкзак, Рэй вручил мне бумажный пакет и вытряхнул на пол две бутылки воды. – Здесь ты по-настоящему встретишься с Богом.

Эбби

Сейчас

Я не ложилась спать так рано с тех пор, как мне было десять, но в гостиной царила такая неловкость, что стоило маме обмолвиться о том, что пора укладывать Шайло спать, мы все тут же сделали вид, что ужасно устали, и подорвались наверх. Как расслабиться в собственной гостиной, когда над камином установлена видеокамера, а на кухне расположились и разогревают привезенную из дома еду детективы?

Никто, конечно же, не спал. До меня доносился приглушенный шепот из спальни папы и Мередит, а уж вопли Шайло эхом разносились по всему дому. Днем она спала, а по ночам бодрствовала, словно пришла в этот мир вверх тормашками. Это означало, что ночью мама снова не сможет выспаться. Синяки у нее под глазами становились все отчетливее, вместо того чтобы уменьшаться. Как ей было со всем этим справиться без сна?

Я принялась листать ленту, выискивая, что болтают о нашей семье в соцсетях. Наши фото всплывали повсюду. Мне нравились те, что появились, когда пропала мама, – я видела их сотни раз и успела к ним привыкнуть. К тому же они были вполне приличными. Чтобы разжалобить сердце маминого похитителя, отобрали мои самые прелестные фотки, зато нынешнюю я просто терпеть не могла. Это было мое прошлогоднее школьное фото, и выглядела я на нем отвратительно. Однако же я не могла и слова сказать против, поскольку мне предписывалось вовсе не интересоваться тем, что пишут СМИ. Бегло пролистав ленту, я убедилась, что там ничего не изменилось, и все продолжают утверждать одно и то же: что папа имеет ко всему этому какое-то отношение. Так говорили всегда.

Шайло издала очередной вопль, и я отложила телефон на тумбочку. Бедная мама. Я должна была ей помочь. Хоть я не слишком умела обращаться с детьми, маме не обязательно было сидеть в одиночестве. Я, например, ненавидела просыпаться посреди ночи, потому что в такие моменты чувствовала себя очень одиноко – это бесило меня в бессоннице больше всего. Может, и мама чувствовала то же самое? Мне так многое хотелось о ней узнать. Нужно было перестать бояться. В очередной раз подбодрив сама себя, я встала с постели и на цыпочках отправилась к ней в спальню.

Я тихонько постучала. Одной рукой покачивая Шайло, другой мама отворила дверь.

– Мне так жаль, так жаль, – прошептала она.