Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 42 – Фульвио Эрвас

Синьора Фортуна за умеренное и спонтанное вознаграждение помогала жителям района с оформлением пенсий, получением водительских прав и разного рода лицензий, добывала для них всевозможные справки и разрешения — то есть всячески способствовала своим согражданам в преодолении насущной проблемы крючкотворства государственных учреждений, которой всегда хватает с избытком. Все в округе знали, что синьора Антония обладает талантом стучаться в нужные двери и ожидать, не всегда терпеливо, у дверей необходимых кабинетов. Другими словами, она на несколько десятилетий опередила появление ассоциаций по защите прав граждан.

Синьора Антония Фортуна, в девичестве Бальдо, даже представить себе не могла судьбу, которая ожидала ее семью. Много лет ей пришлось ухаживать за мужем-инвалидом и за сыном, который вел жизнь не совсем умеренную, пока оба не оставили ее, преждевременно отправившись на тот свет. Муж — поскользнувшись в ванной, сын — не справившись с управлением на крутом повороте во время одной из своих ночных автомобильных гонок. Страшная трагедия!

Знакомые синьоры Фортуны, замечая ее потухший взгляд, сошлись во мнении, что пережить можно одну потерю, но не две. Второй траур сразил женщину. Ее дни проходили в постоянных молитвах и посещениях кладбища. У людей сжималось сердце при виде синьоры Антонии, некогда яркой и остроумной женщины, которая теперь полностью замкнулась в себе и отстранилась от активной жизни.

— А потом она привела к себе домой марокканскую девушку, — сказал Стуки, взглянув на комиссара Леонарди.

— Да, Аишу Заири. Ей нужна было помощь по дому.

— Ей нужно было о ком-то заботиться.

— Послушайте, я подумал еще вот о чем.

— О чем?

— О тех листках из записной книжки.

— Ах да, записная книжка, — произнес Леонарди, делая вид, что совсем об этом забыл.

— Ландрулли сказал мне по секрету, что в участке только об этом и говорят. Ходят разговоры, что…

— …эта записная книжка может принадлежать Аличе Бельтраме. Это я навел их на такую мысль.

— На каком основании вы можете это утверждать? У нас есть образец почерка синьорины Бельтраме?

— Скорее всего, нам нужно будет провести графологическую экспертизу. Но, согласитесь, подпись «Аличе» уже наводит на мысль.

— Там есть подпись?

— Да. Но и это еще не все. В текстах упоминаются представители определенных профессий, — произнес комиссар, но тут же спохватился.

— И что с того?

— Скорее всего, речь идет об очень известных в городе гражданах.

— И это значит…

— …что нам следует действовать очень осторожно.

— Комиссар! — взорвался Стуки. — Не хотите ли вы сказать, что перспектива нарушить покой важных городских мужей вас пугает?

— Это не страх. Скорее, я бы назвал это осмотрительностью. Вы же не хотите, чтобы мы подняли шум на пустом месте? Сначала необходимо во всем разобраться.

— Мы хотя бы имеем представление о том, кто прислал нам эти опусы?

— Нет. Ажиотаж вокруг имени Бельтраме растет, и вполне естественно, что кто-то хочет этим воспользоваться. Или вы думаете, что записная книжка все это время находилась в руках родственников, но только сейчас, по прошествии десяти лет, они решили вытащить ее на свет?

— Разве ничего из этого не всплыло десять лет назад?

Леонарди надолго погрузился в молчании.

— Практически ничего. Ох, если бы эти листки попались мне в руки в то время, когда мы расследовали исчезновение Аличе Бельтраме!