Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 54 – Фульвио Эрвас

— Необходимо учитывать, — прервал его Салмази, — что на волокнах найденной одежды не было обнаружено следов органического материала, а некоторые вещи вообще отсутствовали, как тот же голубой свитер и обувь. Так было отмечено в полученном мной отчете.

— Вот тебе и родственнички! — возмутился Леонарди, рассерженный тем, что ни мать, ни сестра пропавшей Аличе ни словом не обмолвились о гексадактилии.

— Нет, вы только подумайте! — добавил он, — Воровство костей! Как будто кто-то взял себе на память жуткий сувенир. Никто из местных на такое не способен. Мы не такие, правда, Стуки? Скажите — вы, повидавший на своем веку немало убийц.

— Действительно.

— Действительно что, Стуки?

— Но ведь кто-то же это сделал, — произнес инспектор.

В душе Леонарди бушевала буря. Детали, которые сообщил им доктор Салмази, фотокопии листков из записной книжки, ходившие по городу, эти отсутствующие ступни: у комиссара было такое ощущение, будто десять лет назад он потратил свое время впустую. А все потому, что семья Бельтраме выдала им только минимум информации, которая была лишь надводной частью айсберга. Комиссар Леонарди ощутил на себе невыносимую тяжесть. Всю эту шумиху вокруг дела Бельтраме нельзя было игнорировать. «Пора заканчивать и выходить на пенсию», — с горечью подумал следователь.

Поднявшись со стула, он крикнул присутствующим:

— Начинаем снова с семьи!

Все понимали, что Леонарди отчаянно храбрился.

— Сперелли, садись сюда ко мне.

Стуки смотрел на полицейского агента, который сидел в баре на площади Синьории через несколько столиков от него.

— Не сяду, инспектор. Я понял, что я вам не нравлюсь.

Надо же, какой обидчивый!

— Сперелли, мы сюда не жениться пришли. Выпьем вместе кофе и снова пойдем работать.

— Нет, я буду пить мой кофе здесь, один.

— Ну, как знаешь. Скажи, что ты думаешь о ходе расследования?

— Скелету отрубили ноги, чтобы было труднее его опознать. Если мы найдем ступни и они будут со следами шестипалости, тогда мы можем быть уверены, что это скелет синьорины Бельтраме.

Стуки взял свою чашку кофе и приблизился к столику Сперелли.

— А если они не найдутся?

— Тогда у нас не будет такой уверенности.

— Как ты считаешь, кто-то сделал это, чтобы усложнить нам работу в случае, если бы труп был найден?

— Конечно.

Стуки вернулся за свой столик.

— Ты читал листки из дневника Аличе, которые дал Леонарди?

— Естественно, в полицейском участке все их читали. В них море ненависти к мужчинам, вот что.

— Тебе это показалось ненавистью?

— Еще бы! Она терпеть не могла мужчин.

— Всех?

— Без исключения.

— Может быть, в чем-то мы это заслуживаем?

— Нет.

— И как тогда можно объяснить эту всеобъемлющую ненависть к мужчинам у Аличе Бельтраме?

— Сумасшедшая. В мире полно сумасшедших.

— Ну приехали.

Инспектор Стуки пристально рассматривал остатки кофе на дне чашки. Так он пытался дистанцироваться, чтобы представить себе женщину в полном расцвете своей красоты и женственности, которая рано утром отправляется на прогулку в горы и встречает на пути собственного убийцу. Где-то там начинается мучительный процесс выхода из жизни, сопровождаемый страхом, растерянностью, возможно, болью. Глаза женщины закрываются навсегда, не давая ей возможности проститься со своим миром. Молекулы тела, постепенно отдающие тепло окружающей среде. И кто-то, отрезающий женщине ступни ног.