Книга Сиделка, страница 131 – Джой Филдинг

– Сколько раз я говорил мелким, чтобы они не ходили в мой кабинет и даже не приближались к моему компьютеру?

– Мы ничего не делали! – Сэм так отчаянно замотал головой, что слезинки разлетелись в воздухе, словно капли дождя. – Клянусь!

– Хватит, – сказала я Харрисону, когда он начал спускаться по лестнице. – Успокойся.

– Не командуй мной!

– Тогда скажи, почему ты решил, будто Сэм имеет какое-то отношение к исчезновению твоей почты?

– А кто еще мог это сделать?

– Мы с Дафни играли в моей комнате, – сказал Сэм. – И не заходили в кабинет.

– Мы были в комнате Сэма, – подтвердила Дафни.

– Прекрати врать, чтобы выгородить братца, – предупредил дочку Харрисон.

– Мы не врем, – настаивал Сэм. – Пожалуйста, мамочка! Мы не врем!

– Все хорошо, солнышко.

– Как бы не так! – рявкнул муж. – Не вздумай их успокаивать.

– Я не трогал папин компьютер, – продолжал настаивать Сэм.

– Знаю, солнышко.

– Хватит его защищать! – распорядился Харрисон.

– Да не трогал он твой сраный компьютер! – заорала я. – И твою сраную почту он не удалял!

Дафни разинула рот от удивления.

– Мама сказала плохое слово!

– Тебе-то откуда знать?! – фыркнул Харрисон.

Я расправила плечи и посмотрела мужу в глаза.

– Это сделала я!

Никогда еще мне не было так приятно произносить короткую фразу из трех слов. «Катись к черту!» и рядом не стояла. Даже «Я тебя люблю» не дает того чувства удовлетворения, такого ощущения свободы, которое охватило меня в тот момент. Слова «Это сделала я» отразились от стен и наполнили дом.

Говорят, что исповедь облегчает душу. Это лишь отчасти правда. В моем случае она не только облегчила душу, но и подняла самоуважение, само ощущение собственной личности.

– Что?! – Лицо Харрисона из багрового сделалось мертвенно-бледным, а глаза распахнулись, словно он не верил ушам, начав осознавать последствия моих слов.

– Это я удалила твою сраную переписку, – повторила я, на этот раз громче. Отчасти для того, чтобы Харрисон точно меня расслышал, но в основном потому, что мне нравилось это говорить.

Я обернулась к Сэму и Дафни, которые стояли разинув рты и глядели на нас.

– Дети, почему бы вам немного не поиграть во дворе?

– А вы с папой снова будете обсуждать? – спросила Дафни.

– Да, золотце. Думаю, да.

– Идем, Дафни, – сказал Сэм и, схватив сестру за руку, быстро вывел ее через кухню во двор.

Я не сводила глаз с мужа, пока мы не услышали, как закрылась дверь.

– Ты удалила мою переписку, – пробормотал Харрисон, словно все еще не осознав смысл моих слов.

– Твою сраную переписку. Да, это сделала я.

– Не понимаю.

– Думаю, отлично понимаешь.

– Ты взломала мой компьютер?

– Ну, не то чтобы взломала. Он просто был в спящем режиме. Мне нужно было только его разбудить.

– Когда? Зачем?

– Прошлой ночью. После того, как мы вернулись в постель. Я почувствовала неладное, поэтому дождалась, пока ты уснешь, и вернулась в твой кабинет проверить.

– Ты не имела права.

– Да неужели? Опять будешь говорить, что я сама во всем виновата?

– Это ведь ты залезла в мою почту.

– Это ведь ты завел любовницу!

– Послушай, я не знаю, что ты себе придумала…

– Ха, тут и придумывать нечего. Я знаю, что я видела и что прочитала. «Дорогой Харрисон… Считаю дни до нашей встречи… Ты лучше всех!.. Прошлый вечер был просто великолепен… Очень приятно познакомиться с твоим другом Джоном…» И фотографии из вашей «волшебной» поездки в Уистлер. Поправь, если я ошибаюсь, но поездка состоялась сразу после смерти моей матери. Как неосмотрительно было с ее стороны едва не сорвать тебе планы своей смертью, – продолжала я, не в силах остановиться, даже если бы очень хотела. – Мне особенно понравилась та фотография, где вы с Рен завтракаете в постели. Твоя подружка отлично умеет делать селфи, выбирать нужные ракурсы. У меня так никогда не получается…